На прошлой неделе дочь композитора Имре Кальмана, автора музыки «Сильвы» и «Принцессы цирка», подарила театру Музыкальной комедии бюст своего отца. В интервью она рассказала о своем восхищении российской публикой, уважении интеллектуальной собственности и почему ее мать, русская по происхождению, никогда не рассказывала о России.
– Как родилась идея подарить бюст вашего отца театру?
– Мне очень нравится этот театр. Я очень люблю Петербург, и очень люблю директора этого театра, восхищаюсь им, и называю его Юрий-волшебник. Это человек, который творит чудеса. Даже если ничего нет, он может сделать так, что будет поставлен лучший спектакль.
Я уже давно увлечена этим театром. В первый раз побывала в нем еще до перестройки, вместе с Фишером Дискау. Тогда он встречался со Святославом Рихтером, и в Москве и Ленинграде у него были концерты. В один из вечеров, когда у нас не было концертов, я спросила в «Интуристе» в «Астории»: какие спектакли идут вечером? Мне ответили: «В театре Музыкальной комедии будет «Сильва». Я очень хотела пойти на него, но мне сказали, что билетов нет. Тогда я попросила их позвонить в театр и сказать, что Ивонна Кальман хочет посмотреть спектакль, музыку к которому написал ее отец.
Тогда было много снега, и когда я добралась до театра, у меня были мокрые ноги. Я подумала, что посмотрю только первый акт, и уйду. Но в антракте меня объявили как почетную гостью, и публика устроила мне двадцатиминутную овацию. Директор театра подарил мне огромный букет белых роз, и так прижал к себе, что сломал некоторые из них. Я была очень тронута таким приемом, и с тех пор началась моя любовь к этому театру.
Я знаю, что музыка моего отца звучит в нем много лет, и это для меня очень дорого.
На следующий день я посмотрела «Баядеру». Потом меня пригласили в Петровский дворец, еще на один спектакль. И опять было много аплодисментов. Я никогда этого не забуду. Русские люди очень любят музыку моего отца. Для меня это самое замечательное место в мире.
– Вы еще встречали такое отношение в других странах?
– Нет.
– Даже в Вене?
– В Вене и Будапеште его музыку принимают замечательно, но Россия – особое место.
– Оперетты Кальмана переведены на многие языки. Вероятно, вы видели их много. Какой язык вам показался самым идентичным для них?
– Сложно сравнивать, но думаю, что русский язык очень подходит. Во всяком случае, мне он очень нравится.
– Как вы думаете, насколько правы те, кто утверждает, что оперетта, как жанр умирает?
– Сложный вопрос. Я думаю, если сегодня кто-то собирается писать оперетту, то должен понимать, что успех может придти не сразу. Очень важно, что музыка должна быть написана именно для оперетты, а это очень сложно.
– Как вы думаете, сможет мюзикл затмить оперетту?
– Конечно. Но, знаете, очень многие оперные певцы любят оперетту. Например, Анна Нетребко говорила мне, что очень любит музыку моего отца, и очень хочет участвовать в постановке «Сильвы». Кстати, некоторые оперные певцы начинали карьеру в оперетте.
– Есть ли в Америке театры оперетты?
– Есть, но очень мало. В Нью-Йорке нет.
– Я читал, что ваш отец относился к оперетте с некоторым пренебрежением. Это так и было, или биографы что-то путают?
– Честно говоря, я не знаю. Мы с отцом не говорили на эту тему.
– Ваша мать русская, уехала из России в 1917 году. Она была из дворян?
– Не уверена. Мы никогда не говорили об этом. Для моих родителей было очень важно настоящее, а не прошлое.
Отец тоже никогда ничего не говорил о себе. Постоянно сидел за пианино, работал. Мать, как и он, жила интересами сегодняшнего дня, и тем что происходило там, где мы жили – в Париже или Нью-Йорке.
– Неужели ваша мать ничего не рассказывала вам о России?
– Знаю, что она обожала ее, но она всегда говорила, что для нее важен сегодняшний день, и она увлечена им. Поэтому по поводу истории разговоров у нас не было. По крайней мере, со мной.
– А ее мать, свою бабушку помните?
– Конечно. Она бывала в нашем доме каждый день, столовалась у нас. В детстве она готовила мне борщ, и когда я болела, он мне очень помогал.
– Обычно дети музыкантов, если не идут по стопам родителей, создают фонды их имени. У вас есть такой фонд?
– Да, недавно я его организовала в Америке. Но не для Америки. Он посвящен тем местам, где играют музыку моего отца. Но все еще только в самом начале…
– Как вы относитесь к тому, что в интернете любой желающий может скачать бесплатно музыку Кальмана?
– Негативно. Надо понимать, что музыканты работали в тяжелых условиях, многие умерли в нищете. Я считаю, что это неправильно, когда любой желающий может скачивать музыку бесплатно, и наслаждаться ею. Я считаю, что нужно уважать интеллектуальную собственность. В Америке за этим очень строго следят.
– Судя по музыке вашего отца, может сложиться впечатление, что он был такой же, как и она, праздничный, яркий, легкий.
– Нет, он не был таким. Он был тихим, скромным. Очень скромным. Застенчивым.
– В фильме Палашти «Загадка Кальмана» есть эпизод, где Кальман говорит, что в Америке жена накупила для него 62 пары обуви. Это правда или выдумка?
– Это не так. Я очень часто проникала в его гардеробную, и не видела там столько обуви. У него было всего три пары ботинок.
– Гитлер предлагал вашему отцу звание «почетного арийца», но он отказался, и уехал в Париж. Почему он не помог выбраться сестре и брату, которые потом погибли в нацистском концлагере?
– Гитлер предложил это звание только папе. Его брат с сестрой жили в Венгрии, им было тяжело выбраться оттуда. Там столько людей потом погибло..
– Отец рассказывал о тех временах?
– Он много говорил об этом. О том, что евреи сделали возможным приход к власти Гитлера. В те времена у большинства людей не было денег, работы и надежды. Евреи были богатыми, у них было много своего бизнеса, и они показывали свое богатство. Моему отцу это не нравилось.
У него было золотое правило, которому он научил меня: «Никакая религия тебе не поможет. Всегда относись к людям так, как ты хочешь, чтобы они обращались с тобой». Он не понимал, почему евреи себя так ведут. Но то, что произошло потом – ужасно.
Однажды его пригласили в полицию, и сказали, что он должен носить повязку с желтой звездой. После этого мы уехали из Вены, и больше не возвращались. У него это получилось, потому что он сохранил венгерский паспорт, так и не стал австрийцем.
– Кальман умер в Париже. Но вы потом вернулись в Америку. Почему?
– Потому что выросла в ней, и чувствую себя американкой.
– Вы до сих пор живете в Америке?
– Сейчас в Мексике. Там очень красиво. И еще, наверное, потому что мексиканцы очень похожи на венгров – они такие же невысокие и любят острую еду. И еще там есть текила.
– А оперетта есть?
– Не знаю, но мексиканская музыка мне очень нравится.
Дата интервью: 2012-11-05
