На прошлой недеде в Санкт-Петербурге прошел XXI кинофестиваль "Виват, кино России!". Генеральный директор кинофестиваля в интервью рассказала почему в России не может быть много международных кинофестивалей, своих впечатлениях о российском кино, и что без государственной поддержки оно не может существовать.
– Людмила Ивановна, в прошлом году «Виват, кино России!» прошел в рамках Кинофорума вместе с еще несколькими кинофестивалями. Как и кого вам удалось убедить вернуть фестиваль на традиционные майские дни?
– На самом деле никаких уговоров не было. После прошлогоднего «Кинофорума» прошло совещание у вице-губернатора Василия Кичеджи, и было решено вернуть наш фестиваль на наши исконные майские дни. Никаких сложностей не было.
Проведение большого «Кинофорума», как в прошлом году, было экспериментом. Хотелось сделать грандиозное действо, оно получилось, но возникли проблемы. Город оказался не готов к такому масштабу кинопраздника. Банально не хватало площадок, где можно было показывать фильмы. Зрителю было очень трудно выбрать что посмотреть. Теперь все это учли.
Конечно, были не только минусы, но и плюсы. Например, фантастическая реклама. В этом году у меня такого не было, и я жалею об этом. В прошлом году она была такая, какой и должна быть, а в этом году, хотя и задействовано все что можно, нет такого масштаба.
Была еще одна проблема. Все российские фестивали имеют свое время проведения. «Виват, кино России» всегда проводился в мае, но так как в прошлом году он состоялся в сентябре, то получилась серьезная накладка на наш фестиваль – он наложился на «Киношок», «Амурскую осень» и еще два фестиваля. На всех фестивалях в России показываются одни и те же фильмы, других просто нет. Поэтому возникли проблемы как с показом фильмов, с приездом творческих групп- актеров и режиссеров.
– Ваш фестиваль заметно отличается от других – меньше пафоса, иная атмосфера. Но чего нет на нем в отличие от других, так это права первого показа. Почему?
– Начнем с того, что девятнадцать лет наш фестиваль был зрительским, и задачи получить право «первой ночи» у нас никогда не было. Хотелось бы, но…. К тому же, все эти годы часть программы состояла из фильмов, которые были показаны впервые.
Право первого показа – это обязательное условие международных кинофестивалей. Наш фестиваль – российский, и наша задача показывать российские фильмы, сделанные с государственной поддержкой. Но мы как раз хотим, чтоб картина кинопроцесса объективно отражалась в нашем конкурсе. Чтобы не артхаус состязался с артхаусом, а российские фильмы всех направлений соревновались друг с другом, и побеждали бы объективно лучшие, а не те, которые до июня нигде не показывались. Из фестивальных конкурсов выпадают прекрасные фильмы, и только потому, что вышли в прокат до фестиваля. Я считаю, что это несправедливо.
– Получается какое-то отчетное собрание?
– Я так не сказала бы. Фильмы, которые имеют коммерческий успех, как правило, попадают только на «Нику» и «Золотой орел». Потому что у них был прокат. Между собой они не соревнуются.
Конечная цель создания кинопродукта – показ в кинотеатрах. Я ничего не имею против артхаусного и фестивального кино, но ведь получается, что такие фильмы показывают только на фестивалях. Дальше никакой судьбы у фильмов нет, потому что они по определению не соберут денег в прокате. То есть люди сами себя порадовали, и на этом все закончилось, а государственные деньги потрачены.
– Но есть же еще и телевидение.
– Вы много видели картин с «Кинотавра» на телевидении?… В «Закрытом показе» у Гордона было две-три картины.
Наш фестиваль нельзя назвать отчетно-выборным. Его основная задача – показать российское кино, которое пользуется спросом у зрителя. И это правильно. Мы можем показать в «Закрытом показе» «Сибирь Монамур», «За Маркса», но ни один прокатчик не возьмет эти фильмы.
– Почему только в прошлом году на вашем фестивале появился конкурс?
– Существует постановление съезда союза кинематографистов о необходимости кинофестиваля, где показывались бы фильмы, сделанные с господерржкой. Поэтому и встал вопрос о профессиональном конкурсе с профессиональном жюри.
– Планируете ли вы получить классификацию для фестиваля?
– Я не считаю, что нам нужно стремиться к международному статусу. Международных фестивалей в России и без нас хватает! Мне кажется, что цель показа российских фильмов зрителю, ради чего мы и создали фестиваль 20 лет тому назад, не утратила своей актуальности и сегодня. Потому и не вижу причин менять статус фестиваля.
На нашем фестивале даже в самые тяжелые девяностые, когда выпускалось по пять-шесть фильмов в год, показывались только российские фильмы, мы делали ретроспективы, приглашали актеров, режиссеров. Очень трудно выстоять только на российском кино. Очень. Поэтому организаторы на других кинофестивалях подтягивают страны СНГ и Балтии. Такого фестиваля российского кино, как наш, я не знаю.
– Простите, но есть мнение, что он похож на междусобойчик и богадельню для полузабытых актеров…
– Слышала я это. И не раз.
– Не обидно?
– Нет. Вы себе представить не можете, сколько с моего фестиваля содрали идей. Вот уже на «Кинотавре» стали делать ретроспективы и отмечать юбилеи фильмов, режиссеров и актеров.
А что касается озвученного вами мнения, то я слышала его, но почему-то все так или иначе приходят к тому, что делаем мы. Потому что без старого нет нового, нравится это кому-то или нет.
Посмотрите на другие фестивали. На сцену выходит современная актриса, звезда. Послушайте, что и как она говорит. Она больше двух минут не может держать зал. И – выходит на сцену Петренко. Его будут слушать час.
– Кстати, почему на вашем фестивале почти пятьдесят процентов программы – ретроспективы?
– В любом конкурсе на фестивалях не бывает больше десяти-двенадцати фильмов. Сегодня никто не читает книг, не смотрит кино, за деньги на ретроспективу не пойдут, да и по телевизору смотреть не будет. А на нашем фестивале уже который год на них полные залы.
Мы все время движемся вперед. У нас не междусобойчик. Наши гости не просто так приезжают и без дела они не сидят. Как и полагается на конкурсах, режиссеры представляют свои фильмы. Потом они встречаются в кинотеатре со зрителями.
– И какое у вас впечатление от фильмов, которые были сняты при поддержке государства?
– Разное. Появились картины, которые заслуживают внимания всех. Как и в кинематографе любой страны, у нас не все фильмы блокбастеры и приносят коммерческий успех. Из ста фильмов «выстрелить» могут два-три фильма. Например, «Метро» и «Легенда №17», а все остальное – на экранах коммерческих кинотеатров – американское кино.
Да, для нашего кинематографа выделяется недостаточно средств, Но чтобы снять такой фильм как «Аватар» – нужны совсем другие финансовые и технические возможности.
– Но если государство дает деньги на фильм, то в нем должны присутствовать государственная идеология.
– Это другая история, тоже немаловажная. Посмотрите «Легенду номер 17». Это фильм интересен для всех зрителей, и сделан на высоком профессиональном уровне.
– И главное – патриотический..
– Да. Это тоже важно. Посмотрите американские фильмы. В них патриотизм есть практически во всех фильмах.
– То есть вы считаете, что нашему кино господдержка необходима?
– Обязательно. Иначе кино не получится. Где вы видели, чтобы фильмы снимались без финансовой помощи государства? Расскажите мне про такую страну.
– Неужели Голливуд завален госзказами?
– Там немного другая история. Во Франции государство поддерживает кино квотами на показ своих фильмов в кинотеатрах. Господдержка может быть не только финансовой, но и протекционистской.
– Недавно запретили фильм Бардина «Россия 88». Вас не смущает этот звоночек?
– Я не видела его. Но меня больше возмущает то, что показывают в кино. Как зрителя, меня такие фильмы расстраивают, и , мне кажется, даже я не стала бы их показывать.
Лет десять назад в Америке отказали в тираже одному фильму. Посчитали, что в нем много сцен насилия. А вот российские прокатчики его купили. Я побежала его посмотреть, на самом деле, там не было много сцен насилия. Получается, что в Америке, в отличие от нас, существуют какие-то критерии по которым они решают: показывать такое кино или не показывать?
– В тех же США в 1940 году запретили к показу «Великого диктатора» Чарли Чаплина. Не хотели ссориться с Гитлером…
– А насчет звоночка… Помните фильм «Блондинка за углом»?… И как его изругали все газеты? Сейчас он считается золотым фондом нашего кино. Это ведь не случайно. Это говорит о том, что раньше фильмы выпускали редакторы, их еще называли цензорами, но это было профессиональное кино. Сейчас можно снять фильм на телефон, и его тоже покажут, и никто не скажет ничего о профессионализме, глубине кадра.
Профессионализма стало меньше во всем. Кино не исключение.
– Но ведь есть и такие фильмы как «Измена» Серебренникова, «Дом» Погодина…
– А кто говорит, что их нет?
– Но их нет в прокате.
– А вот мы купили и «Дом», и все фильмы Сокурова. Показывали их в своих шести кинотеатрах. Коммерческий прокат их не возьмет.
– У вас были потрясения от недавних российских фильмов?
– Я очень люблю наше кино, и смотрю разные фильмы.
Я не сказала бы, что было потрясение, но была радость от» Утомленные солнцем -2». Я смотрела его после того, как его изругали все кому не лень. Но еще большее потрясение было, когда фильм показали полностью по телевидению.
Обожаю все фильмы Сокурова, он великий мастер. Понимаете, есть хорошее кино и есть плохое. Я люблю хорошее. Вот посмотрите «Легенду номер 17»…
– Но он опять-таки про советское прошлое.
– Как вы не понимаете, без прошлого нет настоящего.
– А где же фильмы про «мрачный путинский режим»?
– Во-первых, я не считаю, что он мрачный. Во-вторых, посмотрите что делается в театре. Это нормально, когда Хлестаков выезжает на сцену на коньках?
– Вы уже 21 год руководите кинофестивалем. Наверное, насмотрелись на капризы великих, натерпелись от их характеров. Нет разочарования?
– Я их очень люблю. На самом деле, они удивительные. К их капризам я уже привыкла. Они могут быть милыми в компании, но в работе они совсем другие. Этим и отличаются от простых смертных.
Дата интервью: 2013-05-12
