Новгородский губернатор за свою короткую политическую биографию успел побывать в пяти партиях. Почему он в них вступал, о внутреннем враге России и идее гражданского общества он рассказывает в интервью.
– Михаил Михайлович, в этом году Новгородская область впервые за 14 лет вашего губернаторства получила бездефицитный бюджет. Как вам удалось добиться этого и почему понадобилось 14 лет, а не 7 или 11?
– Может быть, другая команда сделала бы это раньше или позже, но нам удалось за 14. Благодаря инвестициям бюджет области стал бездефицитным. Сегодня других путей, кроме инвестиций в основной производственный капитал, нет. Из бюджета можно дотировать всё, что угодно, но я считаю, что человек должен получать деньги из него через экономику.
– На чьи инвестиции вы сделали ставку?
– На иностранные.
– Неужели в России не нашлось олигархов, готовых инвестировать в свою страну?
– В 1991-97 годах ждать отечественных инвесторов было бессмысленно. Сейчас у нас 62 процента валового продукта – это товары и услуги иностранных инвесторов. Для страны, кстати, это очень высокий уровень.
Сегодня появились и отечественные инвесторы. Недавно мы «перехватили» проект строительства металлургического завода по переработке лома цветного металла, его хотели построить в Прибалтике, но в итоге построили у нас в области.
– Как вы думаете, почему наши олигархи не очень охотно инвестируют деньги в отечественные проекты?
– Я их не осуждаю. В данной ситуации могу сказать, что пока не будет выстроена чёткая и ясная экономическая политика государства, то никто – хоть олигарх, хоть простой гражданин – не будет вкладывать деньги в экономику. Нужна стабильность. До сих пор не принят пакет законов о легализации доходов для физических лиц, о налоговой амнистии для юридических лиц. Если деньги были заработаны в условиях несовершенства законов, то незачем спрашивать первичные документы? Если есть связь с криминалом, то это дело правоохранительных органов. В конце концов, весь мир проходил через это – через первоначальный этап накопления капитала. Об этом ещё в 24 главе «Капитала» Маркса написано.
У нас нет стимулирующего Налогового кодекса, он до сих пор фискальный. Тех же олигархов пора отлучить от бюджета, чтобы они перестали выкачивать из него деньги, а работали на обновление основных фондов. Стоит нам что-то заложить в бюджет, то тут как тут появляются разные финансово-промышленные группы, которые отмывают деньги. Если у человека нет тысячи рублей, чтобы заплатить за квартиру, то ему надо дать такую возможность, чтобы он заработал эти деньги, а не просто компенсировать их из бюджета.
– Парадокс какой-то получается. Куда ни глянь – Госдума, Совет федерации, почти весь губернаторский корпус – везде «Единая Россия». Так что же тогда мешает сделать всё, о чём вы говорите?
– Президент ещё в прошлом году сказал, что у «Единой России» нет чёткой вразумительной идеологии. Лично я считаю, что отсутствие чёткой экономической политики и понимание этого – одно из самых слабых мест «Единой России». Её нужно строить, и потенциал партии позволяет это сделать. Но экономической политики нет не только у «Единой России», но и у других партий.
– В позапрошлом году вы сказали, что как только бюджет области станет бездефицитным, то вы уйдёте в отставку. Неужели уйдёте?
– Мне осталось немного работать, срок полномочий истекает в 2008 году. Я избирался на этот срок как на последний. Поэтому его доработаю. Как можно уйти, хлопнув дверью? Надо доработать.
– И не станете, как другие ваши коллеги, обращаться к Путину с вопросом о доверии?
– Чтобы он переназначил меня?.. Владимир Владимирович проявил большую мудрость, сказав в прошлом году на заседании госсовета: «Не надо мне устраивать парад-алле утверждений». Он правильно сказал.
– Принято считать, что из Москвы не видно проблем регионов. Какие проблемы Новгородской области не видно из Москвы?
– Наша область – часть Нечерноземья, таких областей ещё 33 в России. Исходя из этого, мне кажется, что нельзя в России принимать одни и те же решения для всех, касающиеся как сельского хозяйства, так и местного самоуправления и экономики.
Когда принимали 131-й Закон о реформе местного самоуправления, то практически заложили гнилой фундамент для предполагаемого красивого в будущем здания. В каждом регионе России свой уклад жизни – будь то совет старейшин или казачий круг, разная ментальность, разные исторические особенности. Есть тот же Кавказ, который не только наша граница, но и геополитическое пространство, где есть интересы не только России.
Поэтому все законы нужно принимать дифференцированно, учитывая местные особенности. Вот в Индии сумели соединить разные уклады жизни, в Китае тоже смогли, в Японии в меньшей степени.
– Вы такой тонкий знаток местного самоуправления?
– Когда я писал докторскую по экономике, то изучал все эти вопросы. Или вот взять, к примеру, как западная половина Германии вкладывает деньги в восточную половину. Причём восточные немцы были заражены коммунистической идеологией всего 40 лет.
У экономистов есть такое выражение: «Реформу можно совершить только тогда, когда соединишь душу со станком». Чили, Германия, Япония, Китай, Индия, Франция учитывали это, и поэтому у них получилась реформа.
У нас был Витте, звезда первой величины в экономике. Он попытался соединить «душу со станком», попытался преобразить Россию. Но тогда был царь! А посмотрите на Столыпина – одни лозунги и 11 тысяч расстрелянных военно-полевыми судами! Его преобразованиями могли воспользоваться от силы 25 процентов населения России.
Что касается партий, то они были бы полезны. Но нужно учесть, что у нашего народа никогда не было – ни тогда, ни сейчас – возможности прикоснуться к управлению и распоряжаться собственностью. Поскольку нет исторического опыта делегировать полномочия снизу вверх, то поэтому все партии у нас всегда создавались вверху. Получалось, что один процент богатых, разделившись на партии, на глазах изумленных 99 процентов пытался что-то сказать от имени государства.
– Извините, не совсем понял. Вы хотите сказать, что РСДРП тоже была инициирована сверху?
– Никакой социал-демократии, как равно и центризма в России никогда не было и в ближайшее время не будет. Социал-демократы хотели занять нишу центризма, сейчас её хочет занять «Единая Россия», хотя в ней самой есть люди с четко выраженными правыми взглядами, также и с четко выраженными левыми. Есть и те, которые болтаются между теми и другими.
– Всё-таки, какие проблемы – алкоголизм, безработица, наркомания – в вашей области более болезненны?
– Эти проблемы общие для России, они связаны с геополитическими изменениями. Противостояние Востока и Запада ушло напрочь, теперь на повестке дня противостояние Юга и Севера. То, что происходит на наших южных границах, вряд ли поможет побороть эти недуги.
– Вы побывали в нескольких партиях. Какая идеология всё-таки вам лично по душе?
– За свою жизнь я побывал в КПСС, Демпартии России, ПРЕСС, НДР, вот сейчас в «Единой России». А! Был ещё и в МДГ – Межрегиональной депутатской группе. По своим убеждениям я правый, и не стесняюсь об этом говорить. Но, скажите, куда, в какую партию может сегодня примкнуть правый?
– Наверное, в СПС. Куда же правее?
– Это лжеправые. Это лжелибералы. СПС – это партия крупного олигархического капитала.
– Значит, вас устраивает «Единая Россия»?
– Я вступил в неё недавно и пытаюсь найти в ней своих сторонников. К тому же, сам Грызлов сказал, что дискуссия в партии имеет место.
– В прошлом году вы назвали эту партию «братской могилой», а в этом не только вступаете, но и возглавляете местное отделение.
– Как губернатор могу вам сказать, что никуда от административной машины не деться. Если бы СПС, к примеру, принял бы программу развития либеральной демократии, то не было бы проблем. Но что они говорят про местное самоуправление? Они говорят, что вот в такой-то деревне осталась всего одна бабка, давайте-ка мы её, деревню, укрупним, всё равно когда-нибудь эта бабка умрет. А если эта бабка – моя мама? Может быть, жизнь одного человека дороже, чем цена реформы? На Западе сначала был человек, а потом под него делали реформы. У нас – сначала реформы, потом человек. Это чистейшей воды необольшевизм. Поэтому и правового движения не получается.
– Это не пафос, когда вы про старушку говорите, о том, что её жизнь важнее, чем реформы?
– Это не пафос. Это реальность. Только те страны чего-то и добились в создании гражданского общества, которые человека ставили превыше всего остального. В России, я убеждён, идея создания гражданского общества является частью национальной идеи.
На Западе научились ценить жизнь одного человека. Конечно, учесть все интересы практически невозможно, но стремиться к этому нужно.
– В Новгородской области по статистике 90 процентов – русские…
– Я на эту тему никогда не разговариваю и считаю, что как только намекают на твою национальность, надо бить в ухо. Я сам жил на Западной Украине и знаю цену национализму. Я помню, как в одно время в 78-м году оттуда уехали все врачи, потом начали преследовать русских, они тоже уехали. В результате остались ни с чем. От этого пострадали Казахстан и Средняя Азия.
– Но я о другом хотел спросить. В последнее время стали активно обсуждать вопрос о необходимости принятия закона о государствообразующей роли русского народа. Нужен, по-вашему, такой закон?
– Зачем же принимать такой закон, когда русские и так государствообразующая нация? Кто это оспаривает? Мне кажется, что все эти разговоры нужны лжепатриотам.
Меня часто спрашивают: почему русские боятся других национальностей? А я отвечаю вопросом: почему же они избирают таких русских, которые мало того, что боятся других национальностей, так они ещё прикрывают свою бездеятельность вот такими разговорами? Мне это напоминает слова Энгельса про Каутского: «Вместо того, чтобы решать сложные проблемы, он ещё больше запутывал простые».
Я могу отвечать только за себя. Например, я доказал, что либеральная демократия имеет право на жизнь, как и правые взгляды. В 1999 году я шёл на выборы с лозунгом «Служу президенту и классу!» Служить просто людям – это цинизм, служить надо тому, кто может дать зарплату хотя бы троим человекам.
– И вас не смущало тогда, что у президента в 1999 году было три процента доверия?
– Это не к нему было три процента доверия. Это было три процента доверия к элите. Если говорить о Ельцине, то можно вспомнить слова Ленина: «Исторические личности надо оценивать не по тому, чего они не сделали, а по тому, что сделано ими». Если почитать историю США, то можно обратить внимание, что они ищут хорошее у каждого своего президента. У нас ни о ком из бывших ничего хорошего не скажут. Это говорит только о том, что у нас трусливая элита.
Мне довелось побывать на разных встречах и разного уровня. Поверьте, ни в одной стране элита так не пьёт за свою страну, как у нас любят выпить за Россию. Если бы в Дании выпили бы столько водки, сколько у нас выпили за Россию, то умер бы весь датский народ.
– В Новгороде меня почему-то не покидает ощущение, что сами новгородцы не совсем понимают, где они живут, – ведь многим храмам больше тысячи или около того лет.
– Знаете, мне жаль другого. В Великом Новгороде был средний класс, который не позволял зарываться слишком богатым. Здесь было много самодостаточных людей, которых потом переселили по всему владимирско-суздальскому княжеству, чтобы уничтожить сам уклад новгородской вечевой республики. Мы научились побеждать внешних врагов, а внутреннего – нет.
– И кто этот внутренний враг?
– Как писал Некрасов: «Проснешься через сто лет, а на Руси всё то же – пьянство, безалаберность, тупость». Если к кому сегодня я взываю, так это к элите, чтобы она планомерно распределяла капитал по стране, самодостаточный человек необязательно должен жить в Москве.
– Правда, что вы сами водите машину, когда едете на работу?
– Да.
– Как правда и то, что у вас нет охраны?
– Никогда не было. Зачем мне она?
– Высшему должностному лицу полагается ведь…
– А чего добились те, кто охранялся? Власть и её представитель должны быть публичны.
– И не было никаких инцидентов?
– Ни разу.
– У вас много увлечений?
– Самое постоянное – это чтение экономической и исторической литературы. Ещё люблю рыбалку и охоту.
– Коллекция оружия большая?
– Один карабин и одно гладкоствольное ружьё.
– Почему не любите рассказывать журналистам о семье?
– А что о ней говорить? Сейчас политики любят изображать тёплый семейный уют. Я не такой. Я ничего не изображаю. Моя семья как у всех.
– Дети учатся?
– Да, дочь – в МГИМО на 4-м курсе, а сын – в школе при МГУ в Холмогорах.
– Всё-таки никак без МГИМО!
– Что тут такого? Покажите мне родителя, который не хотел пристроить своего ребёнка куда-нибудь получше. Только дурак этого не хочет.
Я занимался международными делами как депутат и подумал: почему бы моему ребёнку не заняться этим? Все нормальные родители хотят дать своим детям лучшее образование.
– Вы до сих пор преподаёте в местном университете?
– Да.
– Зачёты тоже принимаете?
– Нет. Когда я защищал докторскую диссертацию по экономике, то понял, что такое чистота рядов в экономической науке.
– Как бывший комсомольский секретарь отмечаете день рождения комсомола?
– Всегда. В этом году отмечал с бывшим райкомом.
– И комсомольские песни поёте?
– А почему нет?
– И, как все комсомольские начальники, до сих пор не любите Юрия Полякова за его «ЧП районного масштаба»?
– Если бы он написал «ЧП союзного масштаба», то я на него не обиделся бы. У него получилась беллетристика с большой долей художественного вымысла. По-моему, настоящая беллетристика – это «Тихий Дон» или «Война и мир». Или вот Шукшин – гениальный художник, он на примере маленькой алтайской деревни показал целый срез общества.
Дата интервью: 2006-10-23
