Шейх, председатель президиума Духовного управления мусульман европейской части России, председатель Совета муфтиев России.
– Уважаемый муфтий, вы помните, кто научил вас первой молитве?
– Есть два вида молитв: намаз – молитва как земной поклон, и молитва-мольба, которая совершается и стоя, и сидя, и в любой момент. Вот такой молитве-мольбе на арабском языке меня научила бабушка, мне было тогда пять-шесть лет. Молитв было несколько, и я читал их перед сном.
– У вас была религиозная семья?
– Я родился и вырос в татарской деревне, а именно в деревнях вера была сохранена. Если рождался ребёнок, то обязательно совершался обряд имянаречения. Если человек уходил из земной жизни, совершали поминальную молитву. По праздникам, если власти не разрешали открывать мечети, люди собирались на кладбище и там совершали намазы. А по пятницам на богослужения собирались у кого-нибудь дома.
– Как отнеслись родители к тому, что бабушка учила вас молитвам? Всё-таки советская власть тогда не приветствовала религиозность.
– Родители радовались, что их ребёнок растет послушным и богобоязненным, что он воспитывается на религиозных традициях. Это уже потом, в школе нам стали прививать идеологию.
– Почему в вашей официальной биографии на многих сайтах пропущен период вашей учебы в казанском театральном училище? Это специально замалчивается?
– Нет. Наоборот, в своих интервью я часто рассказываю об этом специально. Имам – представитель ислама. Исходя из этого, я всегда говорю о том, что наши имамы должны быть не только грамотными и образованными, здоровыми, чтобы у них были здоровые зубы, хорошая дикция, а внешне они должны быть привлекательны, они ещё должны уметь держать себя в обществе, иметь хорошую дикцию, уметь логически мыслить и излагать мысли.
Последнее связано и с тем, как сегодня представляют мусульман в кино и на телевидении. Чаще всего их показывают бандитами, с оружием в руках, с зелёной повязкой на лбу, невоспитанными и злыми. Такие мусульмане в кино убивают русских, они террористы, а русский парень, хорошо одетый, едет на БТР и убивает этого мусульманина. Нельзя такими примерами воспитывать будущее поколение, разделяя общество на хорошие и плохие народы. Дети из горных селений, посмотрев такой фильм, будут думать, что нужно уходить в горы и защищать свой народ от русских, которые убивают мусульман.
Поэтому я говорю приёмным комиссиям наших учебных заведений, что на учёбу брать нужно людей с добрым лицом. Я сам закончил театральное училище и знаю, как важно священнослужителю знание некоторых способов и приёмов передачи своих мыслей, где и на каком месте делать акцент. Мне очень помогает моё первое образование. Я ввел в Московском исламском университете специальный предмет – хутба – гомилетика– риторика.
– Какое отделение в училище вы закончили?
– Актёрское.
– Вы что, в самом деле хотели стать актёром?
– Это было юношеское, немного романтическое увлечение. Я очень любил татарский театр и помню, как в деревне семьями собирались у тех, у кого был телевизор, когда показывали татарский спектакль. Мы были влюблены в наших актрис! Мы хотели подражать нашим артистам, быть похожими на них! Это очень свойственно юности, так ведь?
– Православная церковь двояко относится к театру. Как ислам относится к этому виду искусства?
– Если спектакли носят воспитательные функции, если они пробуждают в человеке добро, то такие приветствует. Но сегодня в театре есть спектакли, которые пропагандируют пошлость, разврат и безнравственность. Такие спектакли религия, конечно, приветствовать не может.
– В Москве часто ходите в театр?
– Очень редко. Но когда я бываю в Казани или Уфе, то в свою программу обязательно включаю посещение театра.
– Закончив театральное училище, в театр работать вы не пошли?
– Нет, меня пригласили работать на телевидение. Сначала я был ассистентом режиссёра в редакции литературно-драматических передач. Спустя время в этой же должности я стал выполнять обязанности режиссёра и, видимо, я был надёжным человеком, если мне доверяли быть выпускающим редактором всех вечерних программ. Спустя время руководство казанской студии телевидения захотело, чтобы я стал работать режиссёром, и послали меня поступать на заочное отделение ленинградского института театра, музыки и кинематографии.
Я горжусь, что был первым выпускающим на казанской студии телевидения, кто предложил, чтобы ведущая читала текст сидя в кресле свободно, непринужденно, на красивом фоне, а не за столом.
– Как же получилось, что вы стали священнослужителем?
– К тому времени я уже начал изучать Коран, совершать намазы, ходить в мечеть. Я познакомился с двумя студентами бухарского медресе и вместе с ними изучал арабский язык и Коран. Потом мне поступило предложение поехать учиться в Бухарское исламское медресе «Мир-Араб» на имама.
Когда о моём решении поехать в Бухару стало известно многим, меня пригласил на беседу уполномоченный по делам религии при Совете министров СССР по Татарской АССР и почти два часа уговаривал меня не ехать. «Куда ты едешь? Кому ты потом будешь нужен? Посмотри, ведь никто не ходит в мечеть! Что ты будешь делать, когда вернешься?»– говорил он мне. Убеждал меня в неверности моего решения: «Ты же образованный человек и театральное с красным дипломом закончил, общаешься с такими уважаемыми людьми на телевидении, деятелями науки и культуры! Одумайся!» Но я был твёрд в своём решении.
– Когда вы поступили в медресе, не было у вас чувства одиночества или понимания, что к вам в советском обществе будут относиться как к изгою?
– Ничего подобного не было. Учился я хорошо, у меня была хорошая, натренированная ещё в театральном училище память – там приходилось заучивать очень большие тексты. В медресе нам задавали каждый день учить аяты из Корана, и каждый день я выучивал их наизусть.
– Сколько вам было тогда лет?
– Двадцать один год.
– И вы в таком возрасте совсем не интересовались мирской жизнью, только учились?
– Она у меня была. К тому времени я уже был женат, родилась дочь, и семья жила вместе со мной в Бухаре. Вместе со мной учились ребята из других городов, и они тоже были со своими семьями. Мы ходили друг к другу в гости, готовили плов.
У нас был преподаватель персидского языка, он курировал культурную жизнь студентов медресе. В те времена нас обязывали читать советские газеты и ходить в кино. Каждую пятницу мы ходили в городской кинотеатр «Бухара» на премьеру нового фильма, то есть можно сказать, что жили нормальной жизнью советского человека.
– Чем занимаются ваши дочери?
– Они уже взрослые. Старшая, можно сказать, пошла по моим стопам, только в преподавательской деятельности – закончила институт стран Азии и Африки при МГУ, сейчас работает старшим преподавателем на кафедре арабской филологии МГУ и готовится к защите кандидатской на тему: «Образы пророков в Коране и Сунне». Младшая закончила тот же институт и работает переводчиком с турецкого языка.
– У вас есть семейные традиции?
– Новый год – семейный праздник, и мы всегда отмечаем его дома с семьей. Но у мусульман два Новых года – светский и по лунному календарю. Каждый Новый год мы встречаем чтением священного Корана и обращением к Всевышнему, чтобы год был благополучным.
– Какие подарки дарят вам жена и дети на день рождения?
– Разные. Могут подарить красивую рубашку или галстук, хорошую ручку – «Паркер» или «Монтеграппа». Недавно дети подарили мне цифровой фотоаппарат. Когда с супругой были на отдыхе, я брал его с собой и фотографировал красивые места.
– Быстро научились пользоваться?
– По-моему, там ничему не надо учиться.
– А где вы обычно отдыхаете?
– Я предпочитаю спокойный отдых, и чаще всего мы выбираем один и тот же санаторий в Сочи. Зимой мы едем в Карловы Вары, туда нас приглашает директор отеля, он татарин. В этом отеле отдыхают и Шаймиев, и главы администраций. Рядом с этим отелем находится другой отель «Московский дворик», где отдыхают члены московского правительства, среди которых есть и мои хорошие знакомые, с которыми мне случается вместе отдыхать.
– Во время отдыха вы можете ходить в обычной одежде?
– Уезжая в отпуск, я всегда беру с собой ритуальную одежду – чапан, рабайю, накидку и чалму, потому что в Сочи, например, встречаюсь с прихожанами местной мусульманской общины и администрацией города и Краснодарского края. Но в санатории ношу обычную одежду.
– И можете даже джинсы надеть?
– Могу и джинсы надеть. Могу и спортивный костюм, если мне в нём удобнее. В Мацесте я именно так и делаю, ещё надеваю куртку, бейсболку и солнцезащитные очки.
– Спортом не занимаетесь?
– Нет. Я совершаю намаз, а это очень хорошая тренировка. Намаз очень полезен не только для души, но и для здоровья.
А ещё я люблю сам водить машину. И люблю скорость.
– В Москве особенно не разгонишься!
– Но я же выезжаю и за город. Вот там…
– И какую самую большую скорость могли себе позволить?
– Мне помощники не разрешают особенно разгоняться. Самая большая скорость у меня была 140-150 километров.
– У вас есть любимая марка машины?
– Уже несколько лет у меня машины марки «Ауди» – сначала была «Ауди-100» чёрного цвета, потом серебристая «Ауди-100», а сейчас «Ауди-А6», опять же серебристая.
– Цвет так важен для вас?
– Он влияет на настроение. Чёрный более солидный, но когда сам выезжаю с супругой, мне хочется, чтобы машина поднимала настроение, а не показывала, какой важный человек едет в ней. Мне важны габариты машины, её комфортность, управляемость. Возможно, есть машины лучше, чем «Ауди», но я привык к ней. Хотя моя служебная машина – «Мерседес».
– Насколько я знаю, вам доводилось общаться с королями.
– Хвала Всевышнему! Это для меня было большой честью. Я встречался с несколькими королевскими особами. Я был в резиденции короля Марокко Хасана II и тогда познакомился с его сыновьями. Во время этого Рамазана я получил приглашение посетить Марокко и присутствовать на Хасанинских чтениях. Эти чтения проводились ещё и при жизни Хасана II, он сам участвовал в них, сидел на полу на коврике рядом с простыми мусульманами и слушал учёных.
Он и сам был глубоко религиозным и богословско-образованным. Будучи потомком нашего пророка, носил титул «Амируль– Муэминин» (Повелитель правоверных – А.М.).
– Какими вам показались монаршие особы?
– Думаю, что они светские люди. Сейчас они ещё и деловые люди, управляют своими государствами, своими подданными. Поскольку они потомственные монархи, они строго соблюдают традиции.
– Вы, наверное, бывали в их дворцах. Восточная роскошь – это действительно что-то сказочное?
– Восток всегда роскошь. Даже если что-то сделано из обычного стекла, то стекло цветное. Восток – это великолепное многоцветие, это золото, серебро, шёлк, кожа.
Дворцы монархов очень красивые. Но не только своими дворцами они гордятся. Хасан II построил в Касабланке фантастическую мечеть, которая наступает прямо на море, а её минарет служит ещё и маяком. Для этой мечети были заказаны в Италии роскошные хрустальные люстры. В ней есть поднимающиеся и опускающиеся стены. Когда мечеть превращается в учебное заведение, то стены поднимаются, и пространство превращается в классы. Когда наступает время молитвы, стены опускаются. Фантастика!
Я знаком с нынешним королем Саудовской Аравии и молодым королем Иордании. Король Саудовской Аравии – очень опытный человек: он был и министром иностранных дел, и премьер-министром, и выполнял функции короля во время болезни своего брата-короля. Король Иордании сам управляет самолётом, ведёт переговоры на английском, в отличие от короля Саудовской Аравии может появиться на светском мероприятии со своей молодой королевой в современном костюме.
Мне довелось видеть султана Брунея на приёме в Кремле. Самый богатый человек в мире был без короны и вообще без каких-либо золотых украшений. Он был одет в строгий чёрный костюм и мягкие кожаные сапожки.
– Бывает, что вы задумываетесь о пройденном пути? Многое удалось сделать?
– Оглядываясь на пройденный путь, понимаю, что сделано немало. Я рад, что был причастен к духовному возрождению нашего общества, нашей религии и к строительству новых мечетей.
Я принимал участие в создании межрелигиозного совета и развитии диалога с нашими братскими церквями. Мне довелось принимать участие в процессе того, чтобы Россия стала членом наблюдательного совета организации «Исламская конференция», я лично встречался с генеральным секретарем этой организации по этому поводу.
Но я не останавливаюсь на достигнутом и продолжил своё образование – закончил академию госслужбы при президенте. Теперь у меня есть специальность «Муниципальное и государственное управление».
– Это-то вам зачем?
– Я же являюсь не только духовным лицом – имамом, я ещё и управляю. В структуру управления совета муфтиев входят несколько тысяч мечетей, в которых работают тысячи имамов, также у нас есть учебные заведения. Всем этим нужно управлять.
Кроме этого, когда в обществе начали обсуждать вопрос введения в школьную программу предмета «Основы православной культуры», мы стали спрашивать: «А где же «Основы исламской культуры»? Начались переговоры с министерством образования, там нашлись люди, которые говорили нам, что они светские ученые, и светским ученым трудно вести диалог с религиозными деятелями, и что светские ученые думают немного по-другому, чем религиозные деятели. Вот поэтому, как только я закончил Российскую академию госслужбы при Президенте Российской Федерации, тут же начал писать кандидатскую диссертацию и защитил её. Теперь я кандидат философских наук. И это я сделал не для того, чтобы заполучить авторитет, а для того, чтобы ответить некоторым лицам из министерства образования РФ, что я не только духовное лицо, но ещё и учёный и могу вести достойный диалог со светскими учёными.
– У вас бывает желание хоть пять минут побыть простым человеком?
– Бывает, когда очень устаю, ведь случается, что работать приходится и в субботу, и в воскресенье. Иногда хочется, чтобы тебя никто не узнавал.
– Получается?
– К сожалению, нет. Стоит мне вместе с супругой прийти в магазин – а там ведь работают и мусульмане, – как меня узнают, несмотря на то, что я могу быть в цивильном костюме, здороваются, разглядывают меня и супругу, какие мы в жизни. Это конечно, немного смущает. Но у себя на даче я могу позволить себе погулять в простой рубашке и обыкновенных шлёпках. Это я могу позволить себе только на отдыхе, так как мой сан и статус требуют соблюдения определённых правил поведения.
Дата интервью: 2005-11-12
