Патриарх Кирилл поручил протодиакону Андрею Кураеву возглавить комиссию по написанию учебника по основам православия. О том, каким он его видит, книгах Брауна и масонах ученый протодиакон Андрей Кураев рассказал в интервью.
– На прошлой неделе патриарх Кирилл назначил вас руководителем группы по написанию книги по основам православия для школы. Какой вы сегодня видите эту книгу?
– Мне хотелось бы, чтобы в ходе этих бесед на эту тему человек познакомился прежде всего с самим собой, открыл для себя мир своей души. Я постараюсь свести к минимуму экскурс в историю, тем более в библейскую историю, и больше говорить о самом ребенке, его жизни, мире и соответственно обращаться к Библии скорее для иллюстрации, пояснений. Я не вижу смысла в том, чтобы в современной школе современным детям давать сквозную цельную библейскую историю. Важно оставить у них интерес, послевкусие. Кому будет интересно, тот сам потом найдет Библию и прочитает ее.
– Сегодня многие авторитетные деятели культуры и науки говорят о кризисе христианства. Можно ли в таком случае говорить о кризисе веры?
– У нас кризис всего, в том числе и школы. Для того, чтобы понять кризисность ситуации в нашей школе, я напомню, что само слово «школа» в греческом языке означает «отдых». Когда мальчик пасет коз, то его работа. Когда он читает книжку, это отдых. Сегодня у нас все переменилось, и школа стала тяжелой детской работой. Вторая перемена связана с тем, что при этом ребенок погружен в игровую культуру, которая эксплуатирует его желание играть и всячески поощряет его во внешкольном пространстве. Кроме этого у ребенка есть еще источники информации, кроме тех, которые есть в классе.
– Но все-таки, отец Андрей, есть ли кризис веры в современном обществе?
– Кризис веры – перманентное ее состояние. Не надо слишком льстить нашему столетию и нашим современникам.
Сегодня произошел очень странный перевертыш. Во все предыдущие столетия исповедование веры было делом публичным, общественным и государственнозначимым, а сексуальная жизнь была напротив интимной. Сегодня все наоборот – сексуальная жизнь демонстрируется публично, а религия считается делом интимным, и о ней нельзя говорить, тем более с детьми.
– Алексей Герман в одном интервью назвал демонстрацию нательных крестиков у некоторых дам неким знаком – «свои».
– Я думаю, что такого рода слова тоже демонстрация стадности. Этими словами Герман сказал: «Я принадлежу к стаду истинных интеллигентов, которые выше православного быдла».
– Вы считаете нормальным публичную демонстрацию религиозной атрибутики?
– Бывают случаи, что это нормально. Бывают случаи, что это подвиг. Всякое бывает.
Был замечательный случай в конце сороковых годов. В магазин зашел священник в рясе, с крестом. В послевоенное время в магазинах были очереди, и женщины стали пропускать священника. Какой-то комсомолец стал бухтеть: что такое, почему он без очереди? И тут один дедушка с украинским акцентом сказал ему: «Сынку, ты что не бачишь? Поп у форме все равно что герой Советского союза».
– В прессе все чаще появляется материалов со ссылками на исследования западных ученых то о том, что Христос не мог ходить по воде, или о том, что молитвы не помогают во время болезней. Как вы думаете, для чего нужно ученым исследования о евангельских чудесах?
– Пропагандой таких «открытий» занимаются масонские структуры, воспетые Дэвидом Брауном в его знаменитых романах, а не ученые. Это просто антихристианские провокации. Они носят сезонный характер и появляются перед Рождеством или Пасхой, чтобы нагадить на христианские праздники.
– Вам не кажется странным, что книги Брауна очень популярны?
– Понятно, что тут важен вопрос, которые ставят книги Брауна. Есть ли у современного общества идеология? Или есть мейнстрим? Я убежден, что западный мир консолидируется на основе антихристианского консенсуса. Все что угодно, только не христианство.
– Ватикан осудил книги Брауна, но РПЦ промолчала. Почему?
– Я думаю, что Ватикан официально не высказывался по этому поводу. Высказывания одного их сотрудников аппарата еще не официальное заявление.
Лично я считаю, что Дэвид Браун пишет свои книги в защиту церкви, в том числе и католической. Его романы по видимости похожи на нападение на церковь, но на самом деле они во многом защищают церковные позиции.
Это так же, как в случае с Роулинг, которая десять лет писала свои семь книг, и только когда вышла последняя книжка, она призналась, что вообще-то она сама христианка. Дескать, она специально скрывала это, и что книги писались в евангельском пространстве и христианской системе ценностей. Она предпочитала все эти годы терпеть нападки неумных фундаменталистов разных конфессий. И возникает вопрос: что же это за западный мир такой, когда для защиты церкви приходится делать вид, что ты ее враг?
– Как, по-вашему, расходятся ли права человека с точкой зрения церкви на жизнь? Могут ли некоторые права человека расходиться с догмами церкви?
– Никакие права человека расходиться с догмами христианства не могут. Догмы говорят о Боге, а права человека о человеке.
– Как же тогда право на свободу слова? Например, кто-то будет высказывать богохульские рассуждения и это нормально?
– А есть догма о запрете слова?
– То есть церковь не против прав человека?
– Права человека – это великая и святая вещь, также как и борьба за права человека. Идеология либерализма совсем другая песня. И совсем другая песня о призвании и обязанностях человека. Но права человека это тот минимум без которого невозможно исполнять обязанности. Потому что нравственный долг может исполнить только свободное существо. Невольник – не богомольник.
– Вы выступали с проповедями на концертах Кинчева. Считаете, что вполне приемлемо для священника выступать перед теми, кто, наверное, даже ваших книг не читал?
– Значит, тем более надо искать способ общения. Именно для этого я и шел туда, а не на встречу с читателями. Совершенно не нужно встречаться с теми кто на тебя похож.
– И вас не смущает то, что публика на таких концертах слушает вас с бутылкой пива в руке?
– Прежде всего, это люди. Даже если сейчас человек стоит с банкой пива, это не значит, что он с ней живет. Если концерт и моя проповедь запомнились ему даже просто фактом, а не содержанием, то он может задуматься о том о чем я говорил через день или через год. Задача в том, что людям можно что-то пояснить не словами, а фактом – можно быть современным молодым человеком и одновременно православным. Что не стоит день вхождения в церковь откладывать до выхода на пенсию.
– Почему в РПЦ настойчиво проводится параллель: русский – это православный, православный – это русский?
– Во-первых, РПЦ носит название «Русская» исторически, с аллюзией на Киевскую Русь. Реально церковь многонациональна, вспомнить хотя бы патриарха Никона, который был мордвином, или патриарха Алексия II, у которого были шведско-немецкие корни.
На Поместном Соборе, который утверждал нынешнего патриарха полгода назад, большинство делегатов Собора составляли люди, у которых не российские паспорта. И 27 июля этого года впервые в истории нашей церкви заседание Синода пройдет за границей – в Киеве.
..
Дата интервью: 2010-07-20
