"У меня нет поводов держать фигу в кармане", – признается шоумен. Рассказал он и о своих развлечениях, почему его не привлекает театр и чего больше у продюссера – таланта или интуиции.
– Александр Евгеньевич, вам не кажется, что вы одновременно и продукт своего времени, и настоящий герой нашего времени, потому что на сто процентов отвечаете как артист запросам публики.
– Герой и продукт – это разные вещи. Герой – это тот, кто совершает подвиги, а продукт своего времени – тот, кто или пригодился, или пристроился к этому времени. Разные могут быть ипостаси. Не думаю, что я герой нашего времени и его продукт. Я просто понимаю своё место и время, в котором нахожусь. В наше время важно не только оказаться в нужном месте и в нужное время, важно знать своё место.
– И вы его знаете?
– Думаю, что да.
– Оно вас устраивает?
– Почему оно меня не должно устраивать?
– Творческим людям бывает свойственно некое раздвоение…
– Фразу «Знать своё место» можно трактовать по-разному. Можно как приказ «Знай своё место и не высовывайся!» А можно как ситуацию, когда человек достойно занимает место, если речь идёт о профессионализме.
– Творческим людям у нас в стране также свойственно держать фигу в кармане или думать одно, а говорить другое. У вас бывает такое?
– У меня нет поводов держать фигу в кармане. Если взять мою личную жизнь или жизнь вне стен телевидения, то непонятно, по отношению к чему её держать. СТС – канал не политический и новостями не занимается. Мы занимаемся развлечением. Какие тут могут быть двойные стандарты?
– Вы говорите, что развлекаете других, а как развлекаетесь сами?
– Плаваю, хожу в спортзал, играю в водное поло, иногда в футбол.
Иногда – раз в три месяца – с друзьями ездим на футбол в какой-нибудь европейский город. Поводом для поездки может быть и концерт звезды, которая не приезжает в Россию. Таким образом, мы ездили на концерт Мадонны в Париж, в Лондон – на Кайли Миноуг. Но это бывает по сути раза два в году, хотя хотелось бы почаще. Каких-то особых увлечений у меня нет.
– А книги? Театр?
– Книги я читаю в самолётах, если нахожу время. К чтению у меня есть невероятный стимул – много книг читает Роднянский (владелец канала СТС – А.М.), за ним всё равно не угонюсь. Когда он рассказывает о том, что прочитал, мне становится неловко от того, что я так мало читаю. Теперь я читаю книги больше, чем раньше.
– Классику или современные?
– Современные.
– Среди своих развлечений вы не назвали телевидения. Не смотрите телевизор?
– Я не смогу назвать просмотр телевизора развлечением, потому что отравлен этим как человек из этого цеха.
Конечно, всего я не перечислил. Например, театр трудно назвать удовольствием, но недавно наконец-то сходил на спектакль «№13». Он идёт уже, кажется, четвёртый год, в нём играет куча моих друзей, а у меня никак не получалось посмотреть. Хохотал как ребёнок! С другой стороны, я сам играю в спектакле с Гришковцом, и это тоже развлечение, не могу назвать это работой. Телевидение – это работа в удовольствие. Вообще мне повезло, что я никогда не занимался тем, чем не хотел.
– Не обидно как телевизионному человеку слышать от интеллектуалов обвинения в том, что сегодня телевидение чуть ли не очаг всех пороков?
– Может быть, это вы знакомы с каким-то узким кругом интеллектуалов, которые считают наш канал порочным. Может быть, вы приведёте в пример какую-нибудь передачу нашего канала, где рассматривается порок? Тогда бы я ответил этим интеллектуалам. Может быть, мы показываем какой-нибудь порочный сериал или мультфильм? Если бы вы назвали пример, то я с удовольствием вам ответил бы.
Я считаю, что интеллектуалам смотреть на телевидении нечего. Они ничего для себя там почерпнуть не могут. Канал «Культура» относительно интеллектуальный. Там идут прекрасные документальные фильмы, и на нём можно узнать информацию культурологического характера. Но, мне кажется, что разговор должен идти на современном языке. Лично для меня «Культура» – это старые спектакли, которые я с удовольствием смотрю.
Некогда интеллектуальным было НТВ, потому что на нём работали интеллектуалы. Сейчас НТВ показывает сериал «Зона» и у них хорошо выросли цифры в долях рейтингов. Я искренне рад их успеху, потому что по бизнесу они всё делают правильно. Порок это или нет, я не знаю.
– А почему вы с улыбкой говорите об этом?
– Потому что вы задали вопрос от интеллектуалов, а на самом деле никаких интеллектуалов, которые говорили бы про СТС, нет. Даже вы не можете назвать мне ни одной программы нашего канала. Вы смотрите СТС?
– Нет.
– А вопрос задаёте. Это непрофессионально. Как вы можете спрашивать про канал, не смотря его? Может быть, вы просто придумали острый вопрос про интеллектуалов?
Для них ничего интересного на телевидении нет. Им надо читать книги, ходить в театры и на выставки. Пищи для них на телевидении нет, кроме документалистики. На нашем канале для истинных интеллектуалов по воскресеньям идут документальные фильмы BBC. Кроме того, мы показываем арт-хаусное кино для ваших друзей интеллектуалов, а для их детей по субботам могу предложить программу «Самый умный». Так что пусть ваши интеллектуалы покурят немножко.
– Курить вредно.
– Вы же поняли, что я имел в виду.
– Насколько, по-вашему, нормален процесс «лайт» во многих направлениях – книги становятся чтивом, спорт подменяется фитнесом, кино – арт-хаусом…
– Вы применительно ко мне или мы говорим на общую тему?
– Вам ближе телевидение…
– Какое телевидение? Какой канал вы имеете в виду? Или вы считаете, что на нашем канале должны быть аналитические программы? А почему они должны быть? Вам не хватает программы «Времена»? Есть ещё несколько каналов, где есть аналитические программы. Или у вас такая проблема, что нужен ещё один канал с аналитической программой? Вы что, просыпаетесь утром со своими друзьями интеллектуалами и у вас кошки скребут: «Где ещё одна аналитическая программа?» Разве вам недостаточно, что на других каналах обсуждают и говорят? Я уж не говорю о том, что канал СТС придуман как развлекательный, и на нём не может быть политики, новостей и аналитики.
Что касается спорта и фитнеса, то это разные вещи. Спорт становится профессиональным, а фитнес – это спорт для любителей. Раньше у нас весь спорт был непрофессиональным – в школе ходили на физкультуру, потом в кружок или в секцию, и кто хотел, тот становился спортсменом, а кто не хотел, тот становился любителем. Я не вижу в этом никакого противоречия, которое должно раздирать общество.
– Я, кажется, понимаю ваш ироничный цинизм, но так и не понял вашего отношения к тому, что идёт подмена понятий?
– Моя ироническая интонация не более чем интонация, но я не могу понять, в чём проблема. Раньше не было фитнеса, и люди тренировались в залах, которые были в подвалах подъездов, они до сих пор сохранились, и те, у кого нет денег на фитнес, продолжают в них заниматься. Они продолжают ходить в общественные бассейны с какими-то абонементами, которые дешевле, чем фитнес.
С рождением среднего класса и буржуазии появились люди, которые зарабатывают денег больше, чем другие. Это не цинизм. Один зарабатывает больше, чем другой, и он хочет ходить в бассейн, где меньше людей и где ещё есть секция бокса или теннисный корт. Думаю, что не покажется циничным, что фитнес насаждается у нас, но он тоже принимает участие в развитие физкультуры и спорта. Фитнес-центры рекламируют себя, делают церемонии награждения, выпускают спортивные журналы. Они же не наркоманы какие-то! В том фитнес-центре, где я занимаюсь, есть ребята, про которых я не сказал бы, что они занимаются спортом-лайт. Это очень серьёзные персонажи, причём никакие не бодибилдеры и пловцы. Я играю в водное поло по воскресеньям. По-моему, это здорово и ничего плохого в этом нет.
– Как вы заметили, не так давно с Гришковцом стали играть в спектакле по произведениям Эдгара По. Что это вас потянуло на театральную сцену?
– Меня туда не потянуло. Меня, как человека с актёрской профессией, театр вообще никак не привлекает.
– Но ведь вы раньше мюзиклы продюсировали!
– Театр и мюзиклы – это разные вещи.
– Но и то, и другое объединяет сцена.
– Ну и что? На сцене может и показ мод проходить, мало ли что на ней может проходить. На ней и захваты мюзиклов происходят. Чёрт-те что на ней происходит! Театр в своём классическом традиционном виде меня не привлекает. Меня всегда привлекала эстрада, где тоже присутствует сцена.
Я играю в театре «Квартет И» в спектакле «День выборов», потому что мне нравится эта компания, нравится эта весёлая пьеса. Играю в ней раз в месяц, и для меня это необременительно. С Гришковцом сложнее, потому что это большой спектакль и есть заграничные гастроли, мы играем спектакль для иностранцев с переводчиком, и это всё усложняет. Но в работе с Гришковцом меня привлекла возможность импровизировать.
Возможность импровизировать – вообще одна из прелестей работы на эстраде. Это умеют не все, и не везде её можно применить. В спектакле у Гришковца есть такая возможность, это создаёт дополнительную интригу и авантюру. В этом нет желания подзаработать или тяги скормить что-то актёру, который сидит в тебе. С таким же интересом я озвучивал «Мадагаскар». Эта работа была просто счастьем, или развлечением, её даже работой не назовёшь, хотя за это платили деньги.
– А для чего вы продюсировали мюзиклы?
– Ими я увлёкся с 90-го года, когда в первый раз попал в Америку. В своё время я хотел сыграть в каком-нибудь мюзикле и сыграл бы, если бы они появились у нас чуть пораньше. Когда они появились, мне стало интереснее продюсировать, чем играть, не удовлетворить свои личные амбиции, а сделать что-то большое, энергичное, для большого количества людей.
– Если не считать печальной судьбы «Норд-Оста», можете сказать, что «12 стульев» был успешным проектом?
– Он получился, если не говорить о том, сколько он продержался. А он продержался ровно столько, сколько продержался. Ни на каких скрижалях не написано, сколько должен жить вот такой-то мюзикл. Это бизнес, и он живёт ровно столько, сколько приносит доход. В этом принципиальное отличие театра от мюзикла, потому что многие театры находятся на дотации или спонсируются. К тому же в театре один и тот же спектакль не играют каждый день.
Мюзикл – это спектакль для всех, он для семейного просмотра. Говорят, что в России мюзиклы пока не прижились. Они и в Америке приживаются последние 150 лет, начинаясь с комических опер. Сейчас они занимают свою нишу в искусстве Бродвея, где 95 процентов зрителей – туристы. У нас этого пока нет и не будет, пока не изменятся многие вещи.
– Собираетесь ещё что-то продюсировать?
– В ближайшее время никаких попыток не будет в связи с тем, что у меня нет времени на это. Телевидение – это спрут, который не позволяет делить время с кем-то.
– А любимый мюзикл есть?
– Есть, он называется «Продюсеры». Скоро должен выйти фильм с таким же названием, я видел его рекламу.
– Кто был автором шуток в утренних передачах, которые вы вели с Лолитой?
– Авторов было два – Георгий Кон и я. Процентов тридцать было ещё импровизаций во время съёмок.
– Кто для вас образец артиста эстрады?
– Их много… Могу назвать Райкина, Хазанова, особенно его ранние монологи. Ещё Ширвиндта с Державиным как исполнителей. Из западных – Чарли Чаплин и Эдди Мерфи, который потрясающим образом сочетает вульгарный юмор и пафос.
– Когда вы пели с Лолитой, как вам удавалось угадывать, что публика хочет именно то, что вы ей пели?
– А вы хорошо знакомы с творчеством этого удивительного коллектива – дуэта «Академия»? Наверное, вы всё-таки знакомы с теми песнями, которые крутили по телевидению. Тут есть специфика: телевидение интересует развлечение, и какие-то претензии на интеллектуальность любого коллектива пресекаются. Поэтому первые наши песни, которые были показаны, это были «Тома, Тома, выходи из дома», «Ты отказала мне два раза», «Хочешь, но молчишь», «Ну давай устроим праздник». При этом, если посмотреть наши диски, то я являюсь автором почти всех грустных или приджазованных песен. Я никогда не писал весёлых песен, но когда столкнулся с этой проблемой и стали нужны весёлые песни, то написал их. До этого я писал песни на стихи Юнны Мориц, Мандельштама, Беранже, а мне говорили, что это никому не надо.
– Что же вам мешает сейчас их исполнять?
– Где? Зачем?
– Как зачем? Для публики.
– У меня сейчас другая профессия. Я больше не хочу петь и больше не пишу песен. Но мы пели те песни на концертах. Вы же спросили меня про концерт, вот я вам и отвечаю, что те люди, которые приходили к нам на концерт, хотели увидеть тех весёлых ребят, которые танцуют, ругаются, мирятся, поют песни, всё как в телевизоре. Но между теми песнями, которые хотели услышать от нас люди, мы пели и то, что хотели. Возможность петь красивые грустные песни со смыслом появилась у нас тогда, когда у нас появилась популярность, тогда люди стали это воспринимать. Ничего плохого я в этом не вижу. Чем-то надо расположить зрителя к себе. Вот мы и расположили.
– Опять двойственность…
– Наверное, да. У всех артистов есть песни весёлые или даже глупые, но есть и мудрые. Поверьте мне, очень мало артистов, которые достучались до зрителя с репертуаром из трагических или серьёзных песен. Невозможно постоянно петь песни на стихи Цветаевой хотя бы потому, что есть ещё минимум 500 прекрасных поэтов. А поскольку артисты любят пользоваться фразой той же Цветаевой «Успех – это успеть», то успеть все хотят многое. Пока молод, нужно успеть стать популярным, заработать денег, стать независимым, а потом делать всё, что захочешь.
– Вначале мы говорили о том, что вы всегда оказываетесь в нужное время в нужном месте. Это потому, что у вас такая хорошая интуиция?
– Я не совсем так сказал, а пытался понять ваш вопрос, именно это вы имеете в виду или нет. Человек, который оказывается в нужное время в нужном месте – это образ человека, который подсуетился и там, и там. Я же говорил, что в моём понимании это человек, который живёт в своём времени, занимает своё место и не зря его занимает.
– В вашем случае это талант или интуиция, что вы оказались на своём месте?
– Талант в том, что я занимаю своё место? Я думаю, что тут больше интуиции Роднянского, который пригласил меня и мои способности достойно занимать это место.
У продюсера больше интуиции, чем таланта, но она может подвести – сегодня он может талантливо выступить, а завтра нет. Я могу быть талантлив как актёр или не талантлив как озвучатель документальных фильмов. Талант вряд ли можно применить к профессии продюсера, это другая категория. Продюсерские способности – это способность правильно угадать актёра, сценарий или композитора. Наверное, это можно назвать талантом.
– Всё-таки, согласились…
– Вы меня уговорили, я – талантлив! Господи, я талантлив! Наконец-то, я это понял!
Дата интервью: 2006-02-21
