Директор российского Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского Татьяна Дмитриева выступила в прессе с заявлением, что сеансы Кашпировского, если телевидение вдруг решило к ним вернуться, могут нанести вред здоровью зрителей. Все это лишний раз доказывает, что интерес к Анатолию Михайловичу, и как к целителю, и как к личности, нисколько не уменьшился.
— Анатолий Михайлович! С вами произошла невероятная история. Вы появились на телевидении, заставили всю страну говорить о вас, потом превратились в героя анекдотов, одновременно оставаясь последней надеждой для сотен тысяч человек. И вдруг исчезли. Что только о вас не рассказывали! Даже то, что вы по заданию ЦРУ развалили великий Советский Союз и сгинули в Америке, где вам платили гонорар за это черное дело. Так что было на самом деле, почему вы исчезли?
— Как видите, я никуда не исчез.
— Тогда почему вы так «временно доступны»?
— Знаете, невежды в своих фантазиях не ограничены. Поэтому про меня могут говорить все, что угодно. Также есть определенный дефицит информации…
— И все же, как мог исчезнуть человек, который, если верить написанному, в результате нескольких телесеансов общей продолжительностью 3 часа 15 минут излечил 75,3 процента украинских детей, страдавших энурезом?
— Да, такое было.
— А что происходило во время тех знаменитых сеансов? Кстати сказать, первый был показан 2 марта 1989 года. Круглая дата!
— Нет, началось все еще в 1988 году после телемоста Москва— Киев. Тогда я провел обезболивание пациентке, которой делали операцию на груди в Киевском институте онкологии. А через год уже был следующий телемост. Его вы и вспомнили сейчас: 2 марта 1989 года во время телемоста Киев—Тбилиси мною было произведено обезболивание сразу двум пациенткам, которым делали полостные операции. Повторов этому пока в мире нет.
— Вам не кажется, что вы тогда попали на телевидение, потому что страна нуждалась в сенсациях? И новое, молодое телевидение (в частности, программа «Взгляд») тоже в них нуждалось. Кашпировский показал стране интереснейший телевизионный опыт. Прошло пять-шесть лет, что-то изменилось в стране, и чудеса ей перестали быть нужны.
— Дело не в сенсациях. Если бы сейчас провели такой телемост, интерес к нему был бы не меньше. Никакая перестройка мне не помогала. А помогал мой огромнейший опыт работы врачом-психиатром. Я был способен помочь огромному количеству людей. Но как это сделать? Так постепенно пришел к идее телевизионного лечения. Но на телевидение нужно было попасть, никакой дядя за ручку меня бы туда не привел! Я был врачом сборной СССР по тяжелой атлетике. Там у меня появились очень хорошие знакомые. Один из них — Анатолий Писаренко (обладатель 17 мировых рекордов в тяжелой атлетике, трехкратный чемпион мира, четырехкратный чемпион Европы, президент Федерации тяжелой атлетики Украины. — Ред.). Разделяя мои идеи, он решил помочь сделать телевизионные передачи. Нам повезло. Господин Случай! Обратилась ко мне пациентка, ей требовалась операция в области груди. Женщина страдала аллергией, поэтому традиционная анестезия была невозможна. Пациентка попросила: «Обезбольте меня!» Мы сделали телемост. С него и началось. Так при чем тут перестройка? После этого появились люди, которые задумали делать такие передачи на весь Союз. Но работали они медленно, и боялись к тому же. А вдруг не получится? А вдруг будет плохо? Мне надоело ждать, и я ушел. Этого мне не простили — в отместку поставили господина Чумака, который, ничего не зная и не умея, не обладая абсолютно никакими данными, стал махать ручками. Тут же нас стали путать! Мы получились птенцами из одного гнезда. Меня превратили в экстрасенса, а его назвали психотерапевтом. Это продолжается до сих пор, как у Моцарта и Сальери. Я хочу от такого сиамского близнеца отделаться…
— Анатолий Михайлович, этот «сиамский близнец» был в нашей студии. Давайте послушаем сейчас, что говорил Аллан Чумак, ваш конкурент…
— Он не конкурент мне!
— Но вы согласны его послушать?
— Если в этой программе будет фигурировать Чумак, я сразу встаю и ухожу!
— Хорошо, вопрос закрыт. Тогда давайте посмотрим фрагмент вашего телемоста.
— Это другое дело. Самое главное, что мне удалось показать людям, — это возможности человеческого организма. Организм — гений! Это сама природа, сам Бог. Он может вырабатывать колоссальные вещества, если правильно к нему подойти. И все операции я делал для этого. (Смотрят фрагмент телемоста Киев—Тбилиси, когда Кашпировский проводил обезболивание одновременно двух пациенток. Анатолий Михайлович комментирует происходящее на экране.) Одна из женщин уже перенесла четыре операции и дважды оказывалась в состоянии клинической смерти. В тот раз ей делали разрез полости живота длиной 40 сантиметров. У другой женщины это была первая операция. Они обе находятся в сознании, я с ними общаюсь. Никакого усыпления, гипноза. Пациентки разговаривают со мной, отвечают на вопросы, шутят. Вот сейчас одна из них попросила шампанского или коньяка. У нее губы пересохли…
— Скажите, вы в тот момент испытывали огромное напряжение?
— Никакого напряжения! Когда вы сидите рядом с водителем, который ведет машину и разговаривает с вами, разве он находится в напряжении? Нет, он выполняет свою привычную работу. Операции тогда, кстати, длились около двух часов…
— Снова все тот же вопрос. Вы стали национальным героем и вдруг исчезли с телеэкранов. Почему?
— Почему? Завистники такой стеной поднялись! А кроме того, появились те, кто хотел на этом руки нагреть.
— Но, простите, простых пациентов это мало интересует! Если есть уникальный метод или человек, который способен исцелять, дайте его! Покажите людям! Разве не так?
— Послушайте, в 1991 году в Киеве состоялась научная конференция, в работе которой приняли участие 225 ученых. И они признали мой метод открытием. Я написал монографию. Вот только получить докторскую степень не успел, помешала как раз перестройка, эта общая ломка в стране.
— Но ведь пресса утверждала обратное. Писали, что вы ввели всю страну в транс. Что очень многие, кто смотрел ваши сеансы, не могли выйти из того состояния, в котором благодаря вам оказывались…
— Чушь! Действительно, появилась масса статей, авторы которых пытались меня как-то унизить или уменьшить значимость моей работы. Например, писали, что некоторые люди во время сеансов начинали неестественно махать головами. А ведь это было как раз очевидное доказательство положительного синдрома. Причем он проявился сам. Во время моих занятий с людьми у них исчезал остеохондроз. И они, почувствовав внезапное облегчение, начинали вращать головами. Это нормальное явление. У других остеохондроз проходил в области поясницы, и они начинали перегибаться через стулья. А это стали показывать, преподнося так, словно я ввожу людей в транс. Многие потом подходили ко мне и говорили: «Анатолий Михайлович, а меня не взяло, я головой не крутила!» При чем тут это?
— Так в чем же метод Кашпировского?
— Для того чтобы затронуть органику, ткань, надо обратиться к природе. У нее есть соответствующие программы. А как в них войти? Вот это я и делаю. Природу может победить только природа. Для этого нужно знать ее законы. Как сделать из серого зайца белого? Легко! Когда заяц белеет? Зимой. Можете его завезти даже в Африку, а там запустить в помещение, оклеенное ватой, поставить пару елочек, охладить все с помощью холодильных установок до минус 40 градусов. Через два дня наш зайчик станет белым! Мы запустили природу против природы.
— Вы сразу пришли к мысли про зайчика?
— Нет, конечно. Много ездил, выступал перед разными аудиториями, даже на погранзаставах. Все просили: покажите что-нибудь. Признаюсь, хулиганил порой. У часовых оружие забирал — автомат, кинжал. Они еще и честь при этом отдавали. Без всякого гипноза.
— Вы опасный человек!
— Конечно, опасный. Понимаете, нужно создать программирующую ситуацию. Знаете, ко мне недавно в Америке, в Кливленде, подошел один человек. У него было страшное сердечное заболевание — обширный инфаркт. Это верная смерть! Жизнь его висела на ниточке. Он начал смотреть мои передачи, и у него все прошло. Кто этот человек? Первый комендант Кабула. Можно ему верить или нет? И таких случаев тысячи. Вы скажете, в чем же тут программирующая ситуация? А в том, что человек видел, как другим становилось легче, и понимал, что это возможно. Порой достаточно вызвать память тела. Так было во время того телемоста Киев—Тбилиси. У одной из женщин начало резко падать давление. И я несколько раз повторил: «Оля! Вы несете мешок с цементом на третий этаж!» А она грузчицей была в универмаге. Когда человек напрягается, у него поднимается давление. И что? Через минуту ей меряют давление, а у нее уже 140 на 80. И таким оно оставалось до конца операции.
— А для чего вы заставляли людей падать на сцене навзничь? Что вы им при этом говорили?
— Ничего не говорил. А падать заставлял, чтобы создать все ту же программирующую ситуацию. Людям нужно показать, что ты способен на что-то. Это необходимо, чтобы настроить их. Как это сделать? Двумя способами. Снять боль — это первое. А второе — заставить упасть, не сгибаясь.
— Вы можете лечить любые заболевания?
— Вам известно, что 40 процентов населения Земли страдает аллергией? Это заболевание неизлечимое. Вот у одной из дочерей президента Америки Барака Обамы аллергия на собачью шерсть. Врачи это знают, но никто из них не поднимает ручку и не вызывается помочь. Точно так же нельзя было вылечить жену Гельмута Коля, страдавшую аллергией на свет. Как только на нее попадал луч света, ее тело покрывалось язвами. Вы понимаете? Гельмут Коль, канцлер ФРГ! Он мог жену в любую точку мира привезти, чтобы вылечить. Чем закончилось? Она покончила с собой. Это печально. Но печальнее то, что требовалось всего две минуты, чтобы снять у нее приступ! Дайте мне сто больных, и я буду снимать у них аллергию.
— Слушайте, если есть метод, его можно повторить!
— Нет! Я сам — метод.
— Давайте поговорим о вас как о человеке, а не как о методе. Почему вы оказались в США?
— Я там не оказался. Я оказываюсь постоянно в Москве. У меня там квартира. Я там прописан. Я гражданин России. Квартира получена мною от Государственной думы.
— Вам ее подарили?
— Мне ее дали как депутату. А квартиры я сам дарить умею. Не те, что мне давали. Я дарил четырехкомнатные квартиры.
— А кому вы их дарили?
— Приезжаю я в Молдавию. 1989 год. Там волнения. И мне показалось, что я могу расположить людей к Москве. (У меня, знаете, такой патриотизм был с детства. И остался, кстати.) У меня на руках был ордер, оставалось только фамилию вписать. Спрашиваю: кто тут самый несчастный? Многие руки подняли. Мужчина говорит: «Ой, у меня паховая грыжа…» Отвечаю ему: «Садитесь, я и так сделаю вас счастливым». И тут женщина: 27 лет стоит в очереди на квартиру, четверо детей, муж бросил… Я ее подзываю: «Дамочка, как ваша фамилия?» Она говорит. Я ей протягиваю ордер и ключ. Спрашивает: «Что это?» — «Ваша четырехкомнатная квартира». Женщина стала плакать, потом смеяться, снова плакать, приседать. Люди в зале рыдали. Наш народ такой, понимаете? Все были рады: есть такие чудеса, что могут вдруг квартиру дать! Мне это понравилось.
Приезжаю в Ташкент. Прямо к трапу самолета постелили две ковровые дорожки. И милиция стоит, человек двести, по обе стороны. Я иду по этим дорожкам, меня садят в «ЗИЛ» и везут к первому секретарю ЦК партии. Мы с ним целый час разговаривали — квартиру мне там дали легко. И в Ташкенте я подарил пятикомнатную!
— Так в США вы все-таки жили?
— Туда я впервые поехал в 1990 году, выступил. Пригласили еще раз. В то время я был первый «новый русский» — многие наши нынешние миллиардеры еще в трамвае ездили за три копейки.
— А у вас уже был миллион долларов?
— Был, и не один. В 1990 году, чтобы попасть ко мне на выступление в Нью-Йорке, люди платили по 500 долларов. Так что деньги были. И я стал бояться — а вдруг моего ребенка заберут?
— В смысле похитят?
— Да. Парнишка у меня шустрый больно. Хотя мафия ко мне хорошо относилась.
— В каком плане?
— Вот я приехал как-то в Ростов. Ночью стучат. Открываю. Стоят парни, сразу видно какие… Говорят: «Мы не последние люди в этом городе. Спасибо вам за наших матерей, жен, вы им помогли. Хотим преподнести подарок…» И вручают икону. Дороговизны страшной! В других местах было примерно такое же отношение. Но все равно за мальчишку своего боялся. Увез его сначала в «Артек». Он там жил в отдельном номере под фамилией Михайлов. Но разоблачили. Из «Артека» — в Италию, из Италии — в Польшу. Я в Польше выступал три года. Была у меня телепередача, называлась «Телеклиника доктора Кашпировского». Я стал единственным иностранцем, который получил премию Виктора (главная телевизионная премия в Польше. — Ред.).
— Говорят, вы помогали Леху Валенсе.
— Было, но давайте закончим с вопросом про Америку, а то я до нее не доеду никак. Так вот, туда захотел попасть сынишка мой, посмотреть, что это такое. Полетели. Он говорит: «Папа, мне нравится!» Ну хорошо. Я купил тогда дом в городе Порт-Вашингтон. На берегу океана, трехэтажный дом, семь комнат, большущий двор — просто рай. Потом дочка сказала: «Хочу быть с братиком, скучаю по нему». Пришлось и дочь в Америку перетаскивать. Знаете, сейчас очень жалею, что совершил тот шаг. Надо сидеть дома!
— А для детей ваших где теперь дом?
— Мой сын — в Соединенных Штатах. И как-то время незаметно пролетело, у него уже собственный сын, мой внук. Он меня не называет дедушкой, говорит по-английски — грэндпа! Я с ним пытаюсь по-русски, а не выходит. Только на пальцах. Это трагедия… Как все получилось? Я еще в Польше работал, когда здесь пустили слух — Кашпировский стал польским гражданином. Понимаете, тогда это было предательством! Особенно на фоне той моей популярности. А я был и остаюсь гражданином России.
— Вот только Россия стала другая. Хотя ей по-прежнему нужны такие вот одиночки. Например, как Кашпировский или Жириновский. Анатолий Михайлович, а что вас с Владимиром Вольфовичем связывает?
— В 1993 году подходит ко мне Леша Митрофанов (Алексей Митрофанов, правая рука Владимира Жириновского. — Ред.) и говорит: «Мы хотим тебя выдвинуть в депутаты от ЛДПР». Отвечаю, что, в принципе, не против, но есть некоторые моменты. Во-первых, я был прописан в Украине. Во-вторых, буквально на следующий день должен был улетать за границу. И улетел. А меня избрали заочно. Вот такой казус. Я стал депутатом Госдумы с украинской пропиской. Через четыре месяца я приезжаю в Москву, захожу к Владимиру Вольфовичу. Мы долго с ним общались. У меня свое мнение о нем есть, очень хорошее. Он — невероятно добрый, незлобный человек. А остальное — пусть судят как угодно.
— Это правда, что Жириновский приходил на ваши выступления?
— Да, я сам его пригласил. Вывел на сцену, уронил к его ногам многих присутствовавших в зале. А потом сказал, что сейчас Жириновский будет показывать на кого-нибудь и эти люди тоже упадут. Так и произошло. Владимир Вольфович очень удивился. Даже руку за спину спрятал.
— А что хотел от вас Жириновский? Он же не из любви к искусству вас пригласил в ЛДПР?
— Я прекрасно понимал, что мое имя было на слуху, и Владимир Вольфович таким образом поднимал собственную популярность. Но ведь он был не единственный. Ко мне очень многие приходили…
— Скажите, на чем вы все-таки сделали самые большие деньги?
— На выступлениях. Собиралось огромное количество людей. Например, в том же Ташкенте я давал по три выступления в день. И получил в итоге 650 тысяч рублей.
— Ой, это в долларах сколько?
— Тогда доллар стоил 50 копеек! И что делать с такими деньгами? Мне было даже стыдно. Я отдал 150 тысяч в фонд, который возглавлял Михаил Мамиашвили (многократный чемпион СССР, Европы и мира по классической борьбе. В настоящее время президент Федерации спортивной борьбы России. — Ред.). Купил квартиру, которую потом подарил во время следующего выступления. Еще отдал в фонд, помогавший семьям погибших милиционеров. Но это ведь только одна поездка! А сколько их было… Со всей страны приезжали и уговаривали. Из Иркутска, помню, самолет специально прислали, транспортный. Полетел. В Байкале искупался тогда, 18 декабря. И приобрел там машину — «Ниссан-Патрол», первую в Украине. Сибиряки — молодцы, машину эту доставили мне самолетом прямо в Киев.
— А сейчас вы на что живете? Вы те деньги вложили куда-нибудь?
— Знаете, у меня было несколько домов в Америке. А потом я вошел в телевизионный бизнес.
— В США?
— Ну да. Там же много наших, русскоязычных. И попался. Жулики оказались. Потерял все, полностью, понимаете?
— Слушайте, а за вами ведь женщины, наверное, ходили «поротно и повзводно»?
— Упаси вас Бог оказаться на моем месте.
— Почему? Многие об этом мечтают.
— Но это же страшно! Вот, слушайте, одна приехала из Израиля в Киев. Забралась на наш дом. Между прочим, 12-этажный. И вопила там: «Дайте мне Кашпировского! Дайте, или прыгну вниз!» Ну прибыли пожарные с простынями, натянули их. Кричат ей: «Прыгай!» Не прыгает. Потом каким-то образом она проникла на площадку шестого этажа, где я жил, хотя там милиция уже везде стояла. И постучала в дверь. Но не в мою! Перепутала. Соседи открыли, и она спряталась у них в ванной. Трое суток сидела!
— Так чего она хотела? Ваш могучий мозг или тело?
— Сказала, что она — моя жена. И требовала мужа.
— Вам почти 70, но выглядите вы значительно моложе. Каков рецепт Кашпировского применительно к самому себе?
— Раздеваться не буду. Я передавал вам видеозаписи своих ежедневных тренировок. Можем посмотреть… Вот, видите, приседаю со штангой.
— Какой вес?
— 185 килограммов. Без пояса, только наколенники. Эта запись сделана, когда мне было 66 лет. Упражнения считаю очень важными. Тренируюсь постоянно.
— И все же, что еще?
— Первое — это родители. Второе — не курить.
— Никогда не курили?
— Пробовал, но мне не понравилось — было невкусно. А кроме того, не люблю идти за толпой. Все курили, а я нет. У меня это с детства. Я там, где нет никого. До 33 лет капли вина во рту не имел. А вот белую горячку перенес.
— Как это возможно?
— Дело было так. Сидел в кругу близких знакомых. Там была одна девочка, нравилась мне очень. И вот все начинают выпивать, а я нет. Меня начинают уговаривать, дразнить. Стоит бутылка бенедиктина. Я говорю: «Смотрите, как надо». Приложился — поверьте, выпил всю бутылку. До дна. А до того дня — ни капли. Мне сначала стало очень хорошо, Шолохов вспомнился почему-то… Кое-как добрался до дома. Все соображал. Но едва лег, в голове началась такая круговерть! Закрываю глаза — китайцы, китайцы! Миллионы китайцев идут на меня. Открываю глаза — их нет. Только закрою, снова идут. Как психиатр понимаю, но поделать ничего не могу. И продолжалось это несколько дней.
Настоящая «белочка».
— А наркотики пробовали?
— Никогда.
Дата интервью: 2009-03-23
