Ученица и коллега основателя Института мозга человека академика Натальи Бехтеревой рассказала, что ей нравится в мозге человека, и развеяла легенду про две извилины.
– Алла Николаевна, почему вы решили заниматься медициной?
– Мои родители были врачами, и они были уверены, что я буду врачом. Но я пошла наперекор их желаниям, после окончания школы решила поступить на восточный факультет университета.
– Почему именно восточный?
– Я хотела переводить стихи старых китайских поэтов на русский язык и учить русский народ китайской поэзии, тогда я считала, что русскому народу только этого и не хватало, все остальное у него уже есть (смеется).
Поступить на восточный факультет было сложно, конкурс был больше, чем в театральный вуз. У меня была серебряная медаль и я поступала без экзаменов.
Начало учиться пятнадцать человек, а после первого курса осталось всего пять, потому что к тому времени у нас испортились отношения с Китаем. Только после второго курса я решила уйти и поступать в медицинский.
– Все-таки поддались уговорам родителей?
– Они нисколько не влияли на меня, не вмешивались в мою жизнь никогда. Но вот с восточного факультета меня отчислили с трудом, а в медицинский не хотели принимать, говорили, что я «бегаю», «занимаю чужое место». Однако, я сдала все экзамены и поступила в медицинский, в чем нисколько не сомневалась. Если вы думаете, что у меня были высокие мотивы для поступления в медицинский, то ошибаетесь. В Первом медицинском институте есть замечательная 7-я аудитория, она очень большая, мне это нравилось больше, чем маленькие комнатушки на восточном факультете. Во-вторых, на восточном факультете надо было учиться три года, а в медицинском – шесть лет. Учиться всегда интереснее и лучше, чем работать. В третьих, зачем мне было переводить китайских поэтов, когда я могла сделать что-то сама? В-четвертых, мой муж закончил военно-медицинскую академию, и его направили в Буйнакс как военного врача. С китайским языком там мне делать было нечего.
– Но ведь не только сугубо материальный расчет руководил вами?
– Конечно, нет. Мне с детства нравилось все познавать. Мозг мне казался очень интересным. Камни есть камни, а в мозгах что-то творится, а что? Хотя, знаете, это очень парадоксально: изучать мозг мозгом.
– Это странно?
– Конечно. Ничего странного в изучении тела мозгом нет, а вот в мозге мозгом есть. Моя точка зрения на сегодня: до конца мозг не будет изучен мозгом.
– Чем же его изучать?
– Интуицией.
– Но вы же сами часто говорили, что все ваши открытия от бога.
– Интуиция тоже от бога. Также как и озарения.
– Большие ученые часто бывают материалистами…
– Это молодые ученые бывают материалистами. Те, кто помудрее, такие как Бехтерева, понимали, что мозг дан для переработки информации.
– Но это понимали своим мозгом?
– Душой.
– Когда вы стали сами заниматься мозгом?
– С первого курса. Мне было все интересно: какие в нем извилины, бугорки, бороздки?
– Вы знали тогда чем будете заниматься после окончания – практикующей медициной или наукой?
– Знала. Только наукой. На третьем курсе вступила в студенческое научное общество патофизиологии, бывала на его заседаниях, но только на четвертом курсе дорвалась до мозга человека, не путем вскрытия, а путем изучения рефлексов, психологических тестов.
– О чем вы думали, когда впервые увидели человеческий мозг?
– О том, какой он замечательный, какой он красивый.
– И в чем его красота?
– В нем столько извилин. Он красивый как грецкий орех.
– Вы так вкусно рассказываете…
– Вот куриные мозги точно вкусные.
– Да ну.
– Вы ни разу не ели куриные мозги? Они очень полезны, в них очень много холестирина, а холестерин полезен. Наш мозг состоит преимущественно из него. Почему надо его ограничивать? А чем мозг будет питаться?
– Как же все эти разговоры о вреде холестерина?
– Он бывает разный – тяжелый и легкий. Легкий вообще необходим, в нем есть набор незаменимых аминокислот. Тяжелого холестерина больше всего в баранине, это самая тяжелоперевариваемая еда, хотя баран питается чистой экологической пищей в отличие от свиньи.
Кто-то придумал глупость, что яйца вредны из-за холестерина. Знаменитый Николай Николаевич Аников. Он делал опыты на кроликах. Как известно, они не имеют ферментов по переработке белков, потому что питаются травой. У человека эти ферменты есть, поэтому он всеядный. Поэтому все это раздельное питание, сухоедение кажется чепухой.
Вообще, знаете что говорил академик Павлов о том, почему обед устроен так как он устроен – первое, второе, третье и салат? Вначале обязательно нужны пятьдесят граммов водочки. Павлов не призывал к пьянству. Пятьдесят граммов водки способствуют выделению желудочного сока, у большинства людей он выделяется недостаточно. Салат можно есть, можно не есть, но первое обязательно, потому что бульон тоже способствует выделению желудочного сока. Второе нужно, чтобы насытиться. Потом сладкое. Павлов говорил, что оно нужно для того, чтобы побаловать вкусовые рецепторы и затормозить выделение желудочного сока. Все очень разумно.
– Доводилось ли вам видеть мозг Ленина, Маяковского…
– Они в институте мозга в Москве. Слава богу, не видела. Зачем мне видеть искореженные болезнью мозги?
– Мы все такие разные, значит, у каждого свой мозг?
– В какой-то мере да… Вес мозга и извилины никакого значения не имеют. Значение имеют функциональные связи в мозгу.
– Значит, анекдот про извилины у военных просто шутка?
– Их может быть и одна, и две, но человек умнее от того, чем больше связей между ними. Я, конечно, немного утрирую, но у человека может быть много извилин, а он может быть придурком, потому что функциональные связи не образуются.
– Есть интересная поговорка: у него в мозгах все по полочкам разложено. Есть ли этому научное объяснение?
– В конце XIX века две школы физиологов изучали функции мозга. Одна школа считала, что в каждом участке мозга имеется какая-то функция, например, любовь к родине, матери, жене, в другом месте находится совесть, ненависть, и все это разложено по полочкам, и каждый участок мозга несет сложную функцию.
Другая школа считала, что мозг отвечает за все, то есть дефекты могут зависеть от того какой объем мозга пострадал. Чем больше он пострадал, тем больше дефектов. Первые были более правы.
Многое в нашем мозгу разложено по полочкам. Интересный пример – двуязычие канадцев. После рождения они говорят на двух языках – английском и французском. Если случается инсульт, то человек перестает говорить на одном из них. Это клинически доказанный факт.
– Говорят, что душа человека находится в мозге?
– Ее там нет. Она не материальна.
– Вы столько лет занимаетесь мозгом. Что-нибудь божественное там видели?
– Божественное не зависит от ковыряния в мозгу. Был период, когда не совсем научно, но правильно в мозг человека вживляли электроды, вводили их с помощью специальных расчетов. Например, человеку, у которого есть какой-то дефект, но он не может лечиться обычными методами, или у него нарушены движения или невыносимая боль. Был такой щадящий метод: чтобы определить какой участок мозга поражен, делалось небольшое отверстие в черепе и вводили электроды в глубокие участки мозга. Случалось что во время этой стимуляции у человека мог начать двигаться один из пальцев или он вспоминал то, что давно забыл. Например, мог вспомнить мелодию, которую слышал в детстве. Таким образом была создана наука – локализация мозговой функции. Это было еще до того, как мозгом стала заниматься Бехтерева. Так было определено, что в мозге есть участки, отвечающие за разные функции. Но ничего божественного в нем не нашли.
– Можно ли сказать, что мозг самое неизученное в человеке?
– Пожалуй, да. Эндокринные функции более изучены. Мозг и душа все время где-то рядом…
– Мозг и душа рядом?
– Да, они рядом, но не совпадают.
– Вы провели за свою жизнь немало опытов и экспериментов. На себе доводилось ставить опыты?
– Ни Бехтерева, ни Смирнов, ни я электроды себе, конечно, не вживляли. Но если говорить о стимуляции, то мы кое-что отрабатывали на себе – прикладывали электроды на свою голову. Как видите, я осталась жива.
Еще проверяла на себе действие лекарств.
– Не боялись?
– Вообще-то я против их, я – за травы. Химия необходима только в тех случаях, когда она нужна. Я практически не пью таблеток.
В первые годы моей медицинской деятельности, мы занимались проблемами паркинсонизма, проверяли разные варианты влияния на его лечение медикаментами, которые косвенно могут улучшить состояние пациента. Для успокоения обычно больным давали транквилизаторы.
Как-то я решила проверить на себе действие антидепрессанта, который снижает депрессию. Работала я тогда на базе института экспериментальной медицины в Московском районе. Перед тем, как уйти с работы, выпила таблетку. По дороге домой на проспект Науки я заснула, но это не самое страшное – меня растолкали. Дома я легла спать и проспала до утра. Утром, собираясь в институт, почувствовала состояние неоправданного
беспокойства совершенно немотивированное. Кроме этого, я не могла сидеть на одном месте больше пяти минут, еле доехала до работы. И это называется антидепрессантное лекарство?! Чтобы я еще когда-нибудь взяла его в рот и посоветовала кому-нибудь? Да ни за что! Потом мне доводилось вытаскивать пациентов, которые приходили накачанные подобными таблетками из психбольниц. В них до сих пор пичкают больных этими таблетками.
Так что, я против медикаментов. Интересно, столько их сейчас развелось.
– И многие отпускаются без рецептов.
– Не все. Есть целый ряд транквилизаторов, они выдаются по рецепту с четырьмя печатями транквилизаторы, в принципе, относительно безобидны. Тем не менее, увлечение лекарствами продолжает нарастать, количество аптек превосходит количество жителей, несмотря на то, что идут передачи по телевидению о подделках лекарств.
В результате получается, что какое-то заболевание уменьшается, а на смену ему приходит другое. Любое лекарство, даже самое дорогое вызывает побочные эффекты. Вот тут мне самое время наброситься на врачей, которые выписывают ненужные лекарства больным. Вы думаете, они не имеют доли в аптеках?
– Недавно вновь широко обсуждалась личность Вольфа Мессинга. Чтение чужих мыслей – это тоже свойство мозга или особый дар?
– Конечно, это свойство мозга. Есть люди, которые от природы имеют способность вводить другого человека в гипноз. Таких людей – единицы. Есть еще психотерапия, с ее помощью человека можно убедить без всякого гипноза.
Чтение чужих мыслей на расстоянии противоречит способности человека выживать как вид. Это не только мое мнение, но и Натальи Петровны Бехтеревой. Если бы такие способности были бы у всех, то человечества уже не было бы. Представьте, один думает, как бы ему обмануть или убить другого, а тот на расстоянии читает его мысли. «Мысль изреченная есть ложь». Поэтому богу нельзя допустить, чтобы у людей были такие способности. Это противоречит Его созданию человека.
– Как же быть с тем, когда люди любят друг друга, то понимают друг друга с полуслова?
– У них делается общее биополе, поэтому они и понимают друг друга. Когда супруги живут вместе по многу лет, то они понимают все в силу того, что знают друг друга. Это вовсе не значит, что они читают мысли друг друга.
Тот же Мессинг мог предвидеть будущее, но изменить его не мог. Когда человеку дается дар предвидеть будущее, и в то же время он ничего не может в нем изменить – это наказание. Мессинг знал, что его жена умрет, знал день и минуту, но спасти ее не мог. Представляете, какие у него были мучения? Это дьявол дал ему такие способности, видимо, за какие-то грехи его предков. Какой бог может дать человеку такие способности?
– Времена меняются – меняются моды, политические системы, нравы, отношения в обществе… Изменился ли мозг человека в сравнении с или 18 веками?
– Меняется, скорее, психика, а не мозг, и это шире, чем мозг. Способности любить и страдать связаны с мозгом, но они духовнее. Они во многом остаются незменными. Сейчас тоже можно встретить шекспировские страсти, хотя и при Шекспире не все обладали этими страстями. Не каждый способен на них, у кого-то они мощные, у кого-то мелочные, а у кого-то их нет вообще.
Дата интервью: 2010-04-19
