В свои 76 Василий Лановой загружен – дай бог молодым: играет четыре спектакля в родном Вахтанговском театре (на сцене делает сальто и летает на люстре!), ездит по стране с концертами, снимается, преподает. А все потому, что остается верен себе, собственным принципам и привычкам. Каждое утро начинает с зарядки, не курит и другим не советует, водочку – разве что иногда («для очищения грехов»). А главное – не кривит душой и называет черное и белое своими именами – вне зависимости от того, какого цвета власть.
– Василий Семенович, обычно с годами накапливаются усталость, разочарования и, как следствие, негатив по отношению к окружающему миру. Что вас сейчас раздражает?
– Мне кажется, с возрастом, наоборот, появляются мудрость, прощение, на многие вещи начинаешь закрывать глаза. Так что у меня вызвать раздражение уже сложно. Кроме одного: вопросов, касающихся культуры и образования. Сейчас решили, что было плохое образование! И не идеологический аспект имеется в виду, а то, что раньше Пушкину уделялось 60 часов, Толстому – 80, сейчас же – 10-15. Говорю своему студенту: «Возьмешь сцену дуэли Безухова с Долоховым», он спрашивает: «Кто такой Долохов?» (Лановой – профессор, завкафедрой художественного слова Щукинского театрального училища. – Авт.) Надо вернуть наше образование, каким оно было. Чтобы Пушкин и Толстой получали по сто часов, чтобы знали имена Тютчева и других поэтов, а не отвечали примитивно, как обезьяны, на вопросы ЕГЭ.
Телевизор вообще в последнее время смотреть не могу, только информационные программы. Для меня мука, когда начинается предновогодний шабаш. «Петросяновщина» танцует все выходные, и самое поразительное – люди смотрят и смеются. Как нужно деградировать, чтобы смеяться над этой х…й!
– Как вам кажется, почему все это происходит?
– В 91-м году мы открыли свои души перед Западом в надежде на демократию, как будто не понимая, что для Запада – это оружие. С самого начала было ясно: под этой феерией демократии кроется великий обман. А нас, как земноводных, на него взяли! При этом сами «демократы» полетели бомбить Югославию. Почему мы позволяем все себе навязывать? Потому что либералы получают зарплату на Западе?
– У нас сегодня власть озаботилась демографической проблемой. Но ведь детей надо не только рожать, но и воспитывать. В том числе, наверное, на детском кино?
– Детских фильмов сейчас практически нет… Раньше студия имени Горького выпускала массу картин для детей, наши мультфильмы были замечательные, лирические, «незлючие». А западные? Только одно: «Хочу быть миллионером!»
Вообще, потребительство – вот причина гибели всей цивилизации, и никуда мы от этого не убежим. Одни начинают рвать, рвать, а другие в это время умирают от голода. Столько безотцовщины появилось в эти проклятые капиталистические годы! После войны их столько не было!
– Говорят, вы с удовольствием общаетесь с молодежью. Ваши сегодняшние студенты вселяют надежду на лучшее?
– Как сказать… Время не может не отложить на них свой отпечаток. Поэтому стараемся приобщить к чему-то хорошему. Когда классику даешь первый раз, они фыркают. А второй и третий раз – уже сами просят.
– Какой у вас сейчас период в творчестве?
– Пушкин считал созерцание жизни и мира высшей мудростью человечества. Да, я востребован в театре, но делаю только то, что хочу. Играю «Милый лжец» с Юлией Борисовой, «Посвящение Еве», «Фредерик, или Бульвар преступлений», «Последние луны».
Пока был жив Рубен Николаевич Симонов, 35 лет я работал в великом Вахтанговском театре. А последние дни, когда Ульянов был тяжело болен, у него не хватало сил ни на что, вкусовые допуски были такие, что становилось стыдно за театр. Сейчас пришел новый литовский режиссер Римас Туминас. Он поставил «Последние луны», «Дядю Ваню», Шекспира, сейчас ставит «Маскарад». Очень важно, чтобы все это совпадало с вахтанговской школой. На этом пути есть определенные вопросы, но это человек безусловно талантливый, современный. Не скажу, что я его абсолютный сторонник. Он делает интересные вещи. Но вот «Дядя Ваня» – это не мой Чехов.
– А как сегодня ставить классику? Нужно ее приближать к современности, наряжать Анну Каренину в мини?
– Надо талантливо делать. Сначала нужно подняться до классики, а когда не хватает мозгов и культуры, ее начинают трактовать на своем уровне. Это проще простого. И тогда получаются спектакли, с которых уходишь, краснея от стыда. Очень много раз уходил, когда прибалты ставили Чехова.
– Но согласитесь: на каком языке проще разговаривать с неискушенным зрителем?
– Зачем опускаться до уровня начинающих, когда нужно, наоборот, поднимать их до нашего уровня? Это их дело – поймут или не поймут.
– Вы принципиально не снимаетесь в нынешних сериалах. Заманили вас только в «Дом на Озерной».
– Заманила меня туда Купченко. (С третьей женой Ириной Купченко Лановой вместе больше 35 лет. У них двое сыновей Александр и Сергей, названные в честь Пушкина и Есенина. А в сериале актерская чета играет пожилую супружескую пару. – Авт.) Там характерная роль старика, почти полного маразматика, каких я никогда не играл. Мы там вдвоем с Ириной Петровной – вместе уж ладно. А так – ничего особенного, бытовая история. Я к этому отнесся с юмором.
В сериалах драматургии нет, идет занятие времени. А ведь у нас был опыт создания качественных сериалов – «Петровка, 38», «Огарева, 6», где я играл. Очень рад, что снимался в первом отечественном сериале «Семнадцать мгновений весны». (Лановой играл американского генерала Вольфа. – Авт.)
– А ведь режиссеру Татьяне Лиозновой тогда пришлось вас уговаривать!
– Да. Я и в «Офицерах» не хотел сниматься. Просто не очень понимал, что там должен играть. Видел замечательную роль Жоры Юматова, большую, бытовую. А кто такой Иван Варрава? И потом мне режиссер сказал, что это образ романтизма русского офицера. Вот это мне подходит, это мое амплуа – я тут же согласился.
Дата интервью: 2010-02-19
