Ее называют самой обаятельной в нашем российском кино. И это справедливо. Не имея ничего общего с эталонами классической красоты, ее героини своей обезоруживающей улыбкой и легким прищуром глаз с хитринкой вызывают симпатию и заставляют поверить каждому произнесенному слову. Она кажется одной из нас – «блондинкой за углом», какую можно запросто встретить в салоне красоты, в магазине «Карусель» или даже просто в метро. Но какова на самом деле эта женщина и актриса?
– Татьяна Анатольевна, вы никогда не давали много интервью, а за последнее время в связи с пикетированием стройки на Патриарших прудах столько раз встречались с журналистами, что интернет буквально наводнен беседами с вами…
– Я всегда понимала, что активистская деятельность – это тяжело и хлопотно. Она отнимает слишком много сил и нервов. Но когда мне позвонили люди, которым небезразлично, что на их глазах разрушается старый московский район, и попросили меня выйти с ними к стройке, я вышла. Я ведь живу в этом районе 25 лет.
– Но вы же никогда не занимались общественной деятельностью!
– Я вам даже больше скажу. Меня многие предупреждали: «Нет смысла протестовать, они все равно сделают все, что хотят!» Но я считаю: за справедливость надо бороться. Никто не имеет права действовать так, как будто нас, людей, вообще нет!
– Безусловно. Просто никто не ожидал от вас такого поступка…
– Думаю, что да. Хотя, с другой стороны, я и раньше ввязывалась в разные истории: ставила спектакли и снимала кино, мало что в этом понимая, каталась на коньках, жила в экстремальных условиях на острове. И, должна сказать, все эти проекты давались мне большой кровью…
– Еще бы! Один «Последний герой» чего стоил.
– Вот-вот! Но впечатления о нем у меня скорее положительные, чем отрицательные. Когда мне предложили поехать на необитаемый остров, я просто заплакала от радости. Потому что в тот момент это было именно то место, куда мне по-настоящему хотелось. В общем я очень благодарна этому проекту и очень счастлива, что в моей жизни случился такой зигзаг. Он дал мне возможность измениться.
– Измениться? Зачем? В чем?
– Будем откровенны: с годами любая женщина сильно меняется. Причем не только лицо и фигура – с этим еще можно как-то бороться. Главное – становится совсем другим внутреннее состояние. Когда режиссеры перестали воспринимать меня как веселую, энергичную, молодую полукомедийную героиню, возникла необходимость поменять имидж. А переход с молодых ролей на возрастные воспринимается очень болезненно. Поэтому я счастлива, что была на острове, где поняла, что я еще – о-го-го! Понимаете?
– Думаю, что да. Тем более что приглашение в проект пришло вам во время четырехлетнего простоя. Он был мучительным?
– Вы знаете, я то время даже вспоминать не хочу… То же самое состояние пережили очень многие актеры, и у некоторых оно продолжалось даже гораздо дольше, чем четыре года. Но что касается меня, наверное, именно в этот период я поняла, что моя профессия – настоящий наркотик, без которого фактически нет жизни…
– Мне даже страшно представить, что должна чувствовать звезда в момент, когда оказывается, что она невостребованна… А уж вам-то – тем более! Я посмотрел в Википедии – до простоя у вас было сыграно только в кино 59 работ. И каждая прибавляла популярности…
– Да я ведь никогда особенно не звездила. Такого даже быть не могло, потому что всегда сохраняла по отношению к собственной персоне чувство юмора и отчетливо осознавала свои пределы. Правда, после того как сыграла в кино свои первые две-три заметные роли, стала думать, что лучше всех все знаю в профессии. Было такое… И еще потом, когда я взялась за свой первый спектакль «Лунный свет, медовый месяц», вдруг почувствовала себя режиссером. Мне казалось, стоит только взяться за это дело – и мир вздрогнет. И он действительно вздрогнул. Только не от моего успеха, а от критики в мой адрес. В прессе не оказалось ни одного доброго слова… Единственным человеком, которому понравилась моя работа, был Эмиль Брагинский, который сказал, что не видел ничего лучше…
– Погодите, Татьяна Анатольевна, насколько я знаю, «Лунный свет…» до сих пор собирает залы!
– Ну, да. Но я с тех пор прекратила читать газеты, потому что поняла: я никогда не халтурю – это раз. То, что я делаю, нужно мне, моим товарищам, зрителям – два. И, значит, я имею право зарабатывать тем, что мне нравится. Правда, режиссерских амбиций у меня тогда поубавилось – уж очень здорово обожглась…
– Но вы же все-таки решились попробовать себя в кино!
– Это только потому, что меня в то время преследовала безумная идея крикнуть слово: «Мотор!» Меня тогда ничего не могло остановить – ни то, что мне дали только 12 съемочных дней, ни совсем маленький бюджет, ни слишком низкий режиссерский гонорар.
– Условия, надо признать, более чем жесткие…
– Так ведь продюсеры понимали, что, давая мне возможность снимать «Леру», сильно рискуют. Во-первых, это не какой-нибудь навороченный блокбастер, а всего лишь мягкая семейная история. А во-вторых, это был мой дебют и я не знала многих вещей, например, никогда не работала с монтажом.
– Вам помогал кто-то из знакомых режиссеров?
– Я просила, но ни один не согласился.
– Вы обиделись?
– Их отказ не означал, что они боялись конкуренции или плохо ко мне относились. Просто у всех была в те дни масса своих дел. Во всяком случае, это моя версия… Да и вообще – я же эти две серии сняла! Это теперь – предмет моей гордости!
– Знаете, Татьяна Анатольевна, вы для меня скоро станете олицетворением русской женщины, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет»…
– Это невозможно, просто невозможно!
– Очень даже возможно! Достаточно вспомнить вас в проекте «Танцы на льду»!
– Ах, вы про это… Там все было просто. Им была нужна актриса моего возраста. Все, кому они звонили до меня, вообще не захотели на эту тему разговаривать. А я как-то дала слабину, и они вцепились в меня мертвой хваткой…
– Но вы же предупредили организаторов шоу, что не стоите на коньках?
– Конечно! Я, когда соглашалась, была уверена, что меня научат кататься, а это, согласитесь, совсем неплохо. К тому же я не сомневалась, что выступлю хуже всех и вылечу из проекта сразу после первого голосования… Но, как ни странно, нас с Лешей Урмановым не выгнали, и покатилось: тренировки, соревнования, съемки… Дошло до того, что я однажды приехала с коньками на спектакль…
– Как восприняли это ваши коллеги?
– Хохотали так, что не могли выйти на сцену! Верите? Все восприняли мои коньки как казус, но хорош казус, когда у меня однажды прямо на льду чуть не случился инфаркт! Приходилось кататься на уколах…
– Так что ж вы не бросили проект?
– Я очень ответственный человек, если за что-то взялась, должна сделать… И так было всегда. Вы помните ситком «Люба, дети и завод»? Если бы телеканал его не остановил, я бы точно попала в больницу Кащенко!
– Почему?
– Вот представьте: по 12 часов в день, в кадре нон-стоп смеяться, шутить и говорить, говорить, говорить… Это был абсолютный ад! Даже при том, что у меня сложились хорошие отношения с режиссером, мне нравилась роль и была собрана отличная группа. По утрам, перед тем как ехать в студию, у меня тряслись руки и прыгало давление.
– Не появлялось желания раз и навсегда отказаться от любимой профессии-«наркотика» и стать, например, писательницей? Насколько я слышал, ваша книжка «Жизнь и приключения Светланы Хохряковой» совсем неплохо продается.
– Ни на одну минуту! Литература – мое хобби. Я – актриса и режиссер.
– А еще – участница нескольких раскрученных телепроектов. Я потому и заговорил про книжку, что хотел спросить, правда ли, что вы, хотя и называете сюжет своего романа вымышленным, на самом деле раскрываете в нем секреты реалити-шоу?
– Ну, хорошо, признаюсь. Это приключенческий роман. Его 70 процентов – чистый вымысел, который базируется на 30 процентах моих личных наблюдений. Мне, конечно, есть о чем рассказать, но это ни в коем случае не мемуары! Предаваться воспоминаниям на бумаге мне пока еще рано…
Дата интервью: 2010-12-22
