Министр экономики Латвии считает, что экономика его страны уже преодолела кризис. О мерах его преодоления, проблемах и перспективах вступления в еврозону, что из себя представляет экономика Латвии сегодня, а также поддержке России в вопросе отмены визового режима с Евросоюзом, он рассказал в интервью.
– Г-н министр, большинство россиян помнят по советскому периоду нашей совместной истории, что в Латвии была хорошая парфюмерия, радиоэлектроника ВЭФ, порты, курорты и вкусные кондитерские изделия. Что сегодня представляет из себя экономика Латвии?
– Небольшую открытую экономику, которая по пропорциям, конечно, меньше, чем в советское время, но все-таки умеющая производить товары, которые востребованы в других странах мира.
Если посмотреть на наши природные ресурсы, то становится понятным, что у нашей экономики есть важная опора. В нее входят два кластера, связанных с главным нашим природным ресурсом – землей. Я имею в виду сельское хозяйство и сельхозпереработку, а также деревообрабатывающую индустрию.
Есть целый ряд индустрий, которые успешно развиваются в последнее время. Например, фармацевтика или информационно-коммуникационные технологии. К сожалению, многие старые предприятия в силу некоторых действий не выжили во время приватизации, но все-таки есть предприятия, которые в создании электроники работают на мировом уровне.
Также в Латвии есть целый ряд индустрий, которые были еще и во времена царской России. Тогда и Петербург, и Рига были в Северо-Западной России центрами транзита и логистики. Они до сих пор занимают в нашей экономике большое место. К тому же, у нас есть три порта.
– Говоря о транзите, вы, наверное, имели ввиду и успешно развивающуюся «Айр Балтик»?
– В том числе, да. Наша авиакомпания «Айр Балтик» сегодня главный региональный игрок. Но не стоит забывать про железную дорогу. Несмотря на то, что Латвия небольшая страна, она занимает чуть ли не первое место в Европе по перевозке грузов – 60 млн. тонн в год.
Могу сказать, что неплохо развивается в последнее время туризм и финансовая индустрия.
– Кризис 2008 года ударил по вашей экономике больше, чем по соседним – литовской и эстонской. В своих последних интервью вы часто говорите, что миновать его последствия удалось, в основном, благодаря сокращению бюджетных расходов. Помогли только такие сокращения?
– Как-то у меня была по этому поводу интересная полемика с Полом Крупманом, который считает, что никакой кризис мы ещене перебороли. Суть моего ответа такова: в Латвии удар был больше, потому что был большой приток западных финансовых ресурсов, которые создалипузырь в потреблении,и что обвалился крупный по местным меркам банк «Парекс». Ни в Литве, ни в Эстонии не было такого локального капитала, как у нас, если говорить про «Парекс». Его банкротство очень серьезно ударило по нашей экономике. Его пытались выручить, национализировать, и это многое объясняет.
Но в то же время мы много сделали и для выхода из кризиса. У нас была строгая монетарная политика. Мы уже несколько лет привязаны к евро. Во время кризиса также была очень строгая фискальная политика – сокращение расходов и дефицита, вплоть до того, что мы готовы выполнить Маастрихтские критерии, и с 1 января будущего года вступаем в еврозону.
В отличие от большинства европейских стран, мы были готовы провести целый ряд структуральных улучшений. Это повлияло на нашу конкурентоспособность. Сегодня Латвия одна из стран, которая больше всего продвинулась вверх по лестнице индекса DoingBusiness.
Мы заметно улучшили свои позиции за последнее время . Мы сократили целый ряд бюрократических требований. Вложили много денег в инфраструктуру, и сегодня занимаем четвертое место в мире по скорости интернета. Есть еще целый ряд других примеров, которые характеризуют вложения в конкурентоспособность нашей экономики.
– Одной из больших проблем у вас является безработица. Как решается эта проблема?
– Тут ничего быстро не поделаешь. Безработица является самым долгосрочным эффектом цикличного кризиса. В последнее время она сокращается, появляются новые рабочие места. Наша экономика показывает совершенно противоположный эффект, чем в других странах. Уже четырнадцать кварталов подряд она растет, и латвийская экономика считается самой быстрорастущей в Евросоюзе последние два года.
– Вы довольны экономическим сотрудничеством своей страны с Россией, и , в частности, с Петербургом?
– Они расширяются. Очень хорошо, что соседисотрудничать.
– Политика не мешает развитию?
– Она, конечно, иногда имеет место быть, но я бы не сказал, что на данном этапе она заметно влияет на экономические отношения.
Если говорить про связи с Петербургом, то надо признать, что с Москвой они более тесные. Насколько мне известно, сейчас идет активный поиск контактов среди предпринимателей. Особенно нас интересует сбыт продуктов питания.
– Можно ли считать, что вы поддерживаете введение безвизового режима между ЕС и Россией?
– Я человек из экономической, а не дипломатической сферы, и считаю, что свободное перемещение людей при экономическом сотрудничестве очень важным.
Мне кажется, что в ХХ веке случилось самое большое отступление в этом плане. Все-таки, в начале прошлого века люди в Европе, да и в России, были более свободными в передвижении, чем весь век потом. Сейчас мы как бы наверстываем упущенное.
С одной точки зрения, безвизовый режим это хорошо, но, с другой, есть технические вопросы. Латвия поддерживает Россию в решении этого вопроса, но есть предпосылки, которые должны быть выполнены.
– То есть вы не разделяете опасения, которые есть в ЕС в отношении России?
– Какие, например?
– Например, организованная преступность.
– Мне кажется, что опасения есть разные. Это очевидно. Но, я думаю, что если к вопросу подходить прагматично, то проблему можно решить.
– За последние годы из Латвии в другие страны ЕС в поисках работы уехало 200 тыс. человек. Получается, трудовая миграция для вас тоже серьезная проблема?
– Свобода передвижения – одна из главных свобод Евросоюза. Я бы сказал про свободное перемещение еще и так: за что боролись, на то и напоролись. Мы должны были считаться с этим фактором. Потому что разница в заработках и уровне жизни в разных странах способствует свободному перемещению. Те, кто уехал, вернутся, когда станет лучше.
Тем не менее, мы занимаемся изучением опыта тех стран, которые прошли через такое же. Например, Ирландия. Ее опыт в использовании профессиональной рабочей силы очень интересен. Не всегда важно любой ценой вернуть диаспоры на родину. Ее можно использовать и как мост для развития бизнеса и культурных отношений.
– Через полгода Латвия войдет в еврозону. Это гарантия стабильности?
– Это дополнительная гарантия стабильности. Думаю, Латвия доказала, что способна быть достойным членом еврозоны. На данном этапе мы способны выполнять Маастрихтские соглашения, и поставить свою экономику на долгосрочную стабильную основу.
Конечно, это не является конечной целью, это всего еще один шаг в отношении стабильности экономики. Если посмотреть внимательно, то мы уже по многим параметрам являемся членами еврозоны, не имея при этом льгот, которые имеют члены зоны. Например, поддержка Европейского центрального банка. По большому счету, мы косвенно участвуем уже во многих структурах ЕС.
– В Латвии есть и противники вступления в еврозону. Что будет, если эта часть населения захочет провести референдум по этому вопросу?
– Здесь есть юридический момент: присоединение к еврозоне уже состоялось при вступлении Латвии в ЕС. Часть договора о вступлении была именно об этом – присоединении к единой валюте Европы.
Мы могли бы посмотреть и на пример Эстонии, которая вошла в еврозону раньше. Перед вступлением у них была похожая ситуация, большинство населения было настроено пессимистично, но после вступления то же большинство стало поддерживать евро. Так и у нас. Сегодня мы видим, что процент пессимистов становится все меньше.
– Буквально на днях владелец одного крупного торгового центра Риги заявил, что цены на товары и продукты после вступления в еврозону поднимутся. Насколько он прав?
– Насколько я знаю, эта компания связаны с ритейлом, и поэтому такое заявление считаю безответственным.
Если посмотреть на факты, то в странах, которые присоединялись к еврозоне, цены увеличивались максимально на 0,2 – 0,3 процента. Если не вдаваться в популизм, то в той же Эстонии цены на продукты и коммунальные платежи выросли из-за повышения цен на энергоносители на мировых рынках. Мы уже начали мониторинг цен, чтобы население имело представление, как все будет происходить и каковы цены.
Если посмотреть на природу скепсиса по поводу вступления в еврозону, то становится понятно, что она больше связана с советским опытом. Как только человек слышит о конвертации, ему сразу вспоминаются денежные реформы 1961 года и конца восьмидесятых годов. Но ведь речь идет всего-то об арифметической конвертации на другие деньги.
– То есть никакого повышения не будет?
– Может, кто-то и воспользуется моментом, но мы будем за это щелкать линейкой по пальцам. Я не случайно сказал вам о том, что у нас уже работает система мониторинга цен. Она будет работать еще год после вступления в еврозону.
– Простите, я еще понял бы, если бы это говорил мне российский чиновник. Но как при свободном рынке можно контролировать цены?
– Здравый смысл никто не отменял. Можно делать мониторинг, и любой потребитель может сам разобраться, где есть злоупотребления. Мониторинг дает возможность видеть, кто повышает цены, а кто нет. Информация доступна любому потребителю, и он будет принимать решение в какой магазин ему пойти.
– После кризиса на Кипре, российские бизнесмены стали переводить деньги в латвийские банки. ЕС не советовал вашей стране принимать эти деньги, и даже грозил какими-то санкциями…
– Не вижу логики. Какие санкции? Были какие-то комментарии, дескать, Латвия может стать вторым Кипром. Но я не вижу тут никакой логики.
Качество надзора за отмывом денег у нас на высоком уровне. В Латвии требования к банковскому сектору, который работает с нерезидентскими вкладами намного выше, чем к тому, который обслуживает локальных клиентов.
Если посмотреть соотношение нерезиденских вкладов к ВВП, то тут сравнение с Кипром вообще неуместно. Я не до конца понимаю, откуда такие опасения?
– Но ведь не случайно в ЕС рекомендовали Латвии не принимать русских денег с Кипра?
– Я не заметил наплыва какой-то большой денежной массы после кипрского кризиса в нашу экономику. Я думаю, что Латвия является привлекательным центром по оказыванию международных финансовых услуг как раз по причине качественного обслуживания, а не потому что в ней отсутствует регуляция.
– Евросоюз ввел санкции против Белоруссии. Однако, Латвия продолжает экономическое сотрудничество с бизнесменами из этой страны. Почему?
– Мы осуждаем сам факт ограничения демократии в стране, и агрессивную политику в отношении политических оппонентов. Но экономически Белоруссия активно сотрудничает не только с Латвией, но и целым рядом страны Евросоюза.
Каждая страна, которая имеет тесные партнерские отношения с соседями, пытается расчленить политические и экономические вопросы. Мы согласны с коллегами по ЕС в плане осуждения действий власти в Белоруссии, но что касается санкций, то мне кажется, есть разные мнения об их эффективности. Мы не можем ставить знак равенства между политическими взглядами и экономическими мерами.
Дата интервью: 2013-06-22
