Один из «старожилов» в губернаторском полку считает, что срок пребывания на посту губернатора может быть неограниченным. Если тот хорошо работает. О том, почему он не хочет переименовывать Ленинградскую область, важности единого принципа финансирования регионов, и как относится к выражению «партия воров и жуликов» губернатор Ленобласти рассказал в интервью.
– Валерий Павлович, Ленинградская область не очень часто упоминается в СМИ. Тем не менее, проблемы, наверняка, есть. Какие из них вы выделили бы?
– Ленинградская область – это область, которая спокойно работает, и не хочет пиариться в СМИ. Мы реально смотрим на свои проблемы и положительные результаты работы. Может, поэтому и не стремимся пиарить свои проекты на федеральном уровне.
Могу сказать, что сегодня в области есть положительный экономический потенциал, которые обеспечивает решение социальных проблем, бюджетных организаций, и в то же время дает перспективу развития территории. Восемьдесят процентов продукции, производимой в Ленобласти, в том числе и в сельском хозяйстве, производится на современных предприятиях и современном оборудовании. Все это благодаря инвестициям.
В прошлом году нам удалость их привлечь на сумму 270 млрд рублей, треть из них – иностранные. Результат – новые заводы, новые фабрики, новые технологии и устойчивая работа наших предприятий на экономическом рынке.
В 2000 году область была сугубо дотационным регионом, почти семьдесят процентов консолидированного бюджета формировалось за счет федерального. Сегодня 51 процент налогов из области уходит в федеральный бюджет, остальное остается в территориальном бюджете.
В то же время проблем у нас, конечно, много. Прежде всего, это инфраструктура – дороги, ЖКХ, канализационно-очистительные сооружения.
За многие годы никто не уделял внимания ветхому жилому фонду, и проблем в нем накопилось много. Сегодня есть хорошая поддержка в решение этой проблемы со стороны федерального бюджета – выделяются деньги на реформирование ЖКХ, но она не решает всей проблемы. На эти средства мы сможем ликвидировать только одну треть аварийного и ветхого жилья. Остается еще две трети, которые тоже надо практически .
– Вы сказали, что ваша область в пиаре не нуждается. Тем не менее, факты сами пиарят ее. Все хорошо помнят что случилось в Пикалево. Одна из самых основных проблем области – моногорода. Их всего несколько – Волхов, Сланцы, Коммунар, Пикалево, но их проблемы отражаются на уровне жизни сотен тысяч людей.
– После событий в Пикалево правительство России попыталось сформировать программу модернизации экономики моногородов в целом по России. Раньше говорили, что таких городов 350, теперь считают, что больше тысячи.
Каждый из них требует своего подхода. В Сланцах создан ряд малых предприятий среднего бизнеса, и они обеспечивают занятость, но есть и такие предприятия, которые составляли основу экономики города. Например, завод «Ленинградец», который добывал сланец, и завод сланца, который перерабатывал его. Эти заводы практически не задействованы в обеспечении рабочими местами жителей города. Надо отметить, что завод сланца – это не только градообразующее предприятие, но это еще и федеральная собственность. Нужно понять, нужен сланец стране или нет. Если нет, то надо также честно сказать, что его добыча прекращается.
При решении таких вопросов надо исходить из проблем инфраструктуры каждого города. В Волхове есть алюминиевый завод, ГРЭС, мясокомбинат, завод по производству стеновых блоков. На заводе «Метахим» работает более тысячи человек, завод может работать без привлечения дополнительных средств. Надо только обеспечить его сырьем – апатитом. Больше ничего не требуется.
Мы занимаемся созданием новых заводов, и следовательно, новых рабочих мест. Построены заводы по производству цемента, пенобетона, комплектующих для машиностроения. Уже подготовили и защитили в минрегионразвития инвестиционный план развития Коммунара.
– С чем вы сталкиваетесь, обращаясь в федеральные структуры – пониманием проблем или нежеланием их решать?
– С созданием министерства регионального развития в работе правительства стали заметны предметность и анализ проблем регионального уровня. Судите сами – создан фонд реформирования ЖКХ, а это – снос аварийных домов, капитальный ремонт. Принята программа модернизации здравоохранения, и это тоже реальная поддержка регионов. То же можно сказать и о программе реформирования образования. Все это комплексное решение социальных проблем страны. Надо отдать должное правительству, оно ведет в этом направлении серьезную работу.
Каждому региону, конечно, хочется получить побольше финансов для этих программ, и правительство находит деньги для каждого региона. Оно правильно ставит задачу: должно быть софинансирование. Если на модернизацию ЖКХ нам выделяют 2,5 млрд рублей, то наш областной бюджет предусматривает такую же сумму.
– Влияет ли на решение правительства при финансировании проектов тот факт, что область является регионом-донором?
– Мы иногда оказываемся в неадекватной ситуации в сравнении с дотационными регионами. От региона, как я уже говорил, требуют софинасирования проектов. Если регион депрессивный, то у него нет денег на софинансирование, и министерство финансов выделяет ему средства по своей программе. Нам же софинансирование разрешается только из своего бюджета.
У моих коллег создается впечатление: надо хуже работать, надо быть дотационным регионом, чтобы просто так получать деньги из федерального бюджета. Мне кажется, надо говорить о едином принципе при финансировании программ. Принцип численности населения был бы справедливее.
– Вы сказали, что треть инвестиций в области – иностранные. Чем вы привлекаете западных инвесторов?
– Мы последовательно выполняем свои обязательства. В 1998 году Ленинградская область первой в России приняла закон о льготах на инвестиции. Мы модернизировали его с учетом изменения Налогового кодекса, но суть осталась прежней. В нем предусмотрено предоставление льгот на налоги на прибыль и имущество со ста процентов портфеля инвестора. Были предусмотрены льготы на время строительства, окупаемости, освоения мощностей в течение двух лет после окупаемости вложенных инвестиций, а полученная прибыль вкладывалась в развитие предприятий.
У нас действует принцип: не инвестор бегает за чиновником, а чиновник за инвестором. Мы заинтересованы в них, и за последние десять лет нет ни одного случая, чтобы инвесторы ушли из области. У нас работают такие крупные предприятия как Филипп Морис, Форд, Святогорский ЦБК.
– На западе любят пугать бизнесменов коррупцией местной власти в России, бюрократией…
– Это к нам не относится. В 2004 году мы проводили в США встречу с представителями бизнесе. На ней об условиях работы инвесторов в области рассказывали не мы, а сами американцы, которые работают у нас.
– Вы не назвали среди проблем региона трудовую миграцию. Считаете, что такой проблемы нет?
– Мы учитываем ее в своей работе, но дело в том, что в какой бы город области не приехали трудовые мигранты, зарегистрированы они или нет, они видны. В Петербурге они не так заметны, а в области они все на виду у населения. Поэтому и ведут себя несколько по другому, потому что чувствуют контроль. Пока мы не ощущаем каких-то противоречий, и скандалов на этой почве в области не было.
Я не считаю, что есть какие-то проблемы с этой категорией. Они работают больше на строительстве, на рынках, но сказать, что они компактно контролировали те же рынки, нельзя.
– Я знаю, что вы очень гордитесь тем, что в области удалось сохранить сельское хозяйство. Но почему в петербургских магазинах гигантская разница между привозными фруктами и овощами и местными? Например, зимой в магазине около моего дома турецкие помидоры стоили 36 руб., а местные огурцы 156. Весной разница немного снизилась.
– Продукция нашего птицеводства дороже «ножек Буша», и это естественно понятно почему. Потому что это совершенно другая продукция – она хорошо разделана для продажи. Еще в 2000 году мы не имели этого, были только «ножки Буша». Сегодня в Петербурге уже не найти их. Наша продукция экологически чистая, у нас совсем другой подход к ее производству.
Если говорить об овощах, то надо понимать, как в Турции выращивают их, и какие удобрения они употребляют. Одно время, если помните, Онищенко запрещал в России помидоры их Турции. У нас в области овощи выращиваются в закрытом грунте, поэтому помидоры и огурцы дороже зимой. В летний период такой большой разницы нет.
– Но разница все равно значительная.
– А люди покупают?
– Покупают.
– Ну вот, видите… Если в чем мы отстаем, так в обеспечении города говядиной и свининой, область поставляет в их торговые сети всего двадцать процентов. Молочной продукцией мы обеспечиваем Петербург на 80 процентов, птицей на 90.
– В последнее время «Единую Россию» называют «партией воров и жуликов». Как вы думаете, чем это вызвано? Может быть, партия сама дает поводы для такой критики?
– Если посмотреть политическую жизнь других стран, то правящие партии всегда подвергаются критике. Вот недавно в Египте распустили правящую партию. Двадцать пять лет всех все устраивало, а сейчас нет, и распустили.
Правящие партии во всех странах критикуют, и это правильно. Такой критический подход в оценке всех проблем, которые не решаются, является стимулом. Если бы не было критики, то был бы застой.
«Единая Россия» сегодня состоялась как партия, я не хотел бы говорить, что она правящая партия, а именно – состоявшаяся. Как политическая партия, и как партия, которая представлена в правительстве, и поддерживающая правительство в парламенте. Может, поэтому ее называют правящей. Против кого выступать Жириновскому? Против коммунистов, «Единой России», «Справедливой России». Против кого выступает Зюганов? Против «Единой России», ЛДПР и «Справедливой России». Но это же политическая игра.
Другой вопрос, что в «Единой России» еще не все отлажено в механизмах открытости, решений проблем, последовательности решений. Становление партии продолжается.
А то, что ее называют «партией воров и жуликов» мне трудно оценивать.
– Известный блогер Навальный как раз с документами доказывает это на примерах членов партии…
– А я знаю, что в «Справедливой России» есть миллионеры. Они тоже воры? Миллионеры есть и у коммунистов. Кого еще можно назвать коррупционером? Работника ГИБДД? Не думаю, что они имеют отношение к «Единой России».
– Если поискать, то, наверняка, можно найти.
– Наверное, можно. Но это еще раз подчеркивает важность задачи поставленной президентом – борьба с коррупцией. Эта проблема есть, ее никто не отрицает. Также как и оценку мировой общественности, что Россия не на первом месте в списке по борьбе с коррупцией. Поэтому «Единую Россию» и критикует оппозиция, дескать, в ней только коррупционеры. Знаете, если бы дело было только в «Единой России», то ее, наверное, распустили бы, и не стало бы коррупции? В партии больше миллиона человек, и что, они все коррупционеры?
– Тогда почему Горбачев назвал вашу партию «плохой копией КПСС»?
– Ему надо говорить о том, куда он привел все советские республики, и давать оценку своей деятельности. Почему он свое 80-летие отмечал в Лондоне? Почему не в Ставрополе? Я этого не понимаю. Он что, боится отметить свой юбилей на родине? По каким причинам?
– Если рядовые члены партии – солдаты, то губернаторы – генералы. Скажите, кого из тандема собираются они поддерживать на выборах в будущем году?
– Если я губернатор территории, на которой проживает 1,7 миллиона человек, то не могу делить их на членов «Единой России», КПРФ, ЛДПР. Все они, прежде всего, жители области, и я губернатор не «Единой России», и давая клятву при вступлении в должность, обещал решать проблемы каждого жителя, независимо от его партийной принадлежности. У меня равные отношения и с коммунистами, и со «Справедлдивой Россией», но я член «Единой России».
Кого будем поддерживать на выборах – Путина, Медведева или Зюганова? Когда они заявят об этом, как только появится четкая кандидатура, тогда и будем давать оценку. Сегодня ставить такой вопрос рано.
– Куда же четче, когда Путин сказал, как они с Медведевым договорятся: кто из них пойдет на выборы?
– Они с самого начала работают вместе. Они и решат, кто пойдет.
– Но говорят, что тандем раскалывается.
– Я не вижу этого. Президент дает много поручений в разных направлениях – и экономических, и хозяйственных. Председатель правительства их выполняет. Какое же тут расхождение?
Я каждый день получаю постановочные вопросы председателя правительства и поручения президента, и могу отметить, что чувствуется их слаженная работа.
Высказывания по той или иной теме председателя правительства и президента могут быть разными. Почему все хотят, чтобы они были одинаковыми? Бывает, что председатель нашего областного ЗАКСа говорит одно, а я иначе. Ну и что? У нас нет расхождения. У нас тандем.
Мне кажется, что вокруг Путина и Медведева много политических игр, и кто-то хочет взбодрить население перед выборами.
– Но все-таки: вы с коллегами обсуждаете вопрос о предстоящих выборах?
– Нет. Нам бы свои вопросы решить. Это не наше дело.
– Слушая вас, понял, что вам ведомо все: и сельское хозяйство, и проблемы моногородов, и модернизация ЖКХ… Но как вы поступаете, если, допустим, сталкиваетесь с совершенно неизвестной вам проблемой?
– Я ежедневно получаю мониторинг всех проблем, анализирую много информации из разных источников. Не надо забывать и об опыте моей прежней работы. Я умею делать выводы, ставить задачи с учетом полученной информации.
– Решения принимаете коллегиально или авторитарно?
– По принципу «Я послушал, но я сказал». Предложений решения может быть много, но решение – одно. Губернатор потому и губернатор, чтобы принимать решения. У кого-то могу быть сомнения по тем или иным решениям, но мне сомневаться некогда, мне надо принимать решения. И я их принимаю.
– Сегодня стало модным привлечение к работе в госструктурах так называемых успешных менеджеров из частного бизнеса. Как вы считаете, чиновник должен пройти все ступеньки в аппарате, как это было при старом режиме, или нужно выдвигать молодых?
– В разных отраслях должен быть разный подход. Например, в науке. Если молодой ученый двадцати лет, занимается исследованиями, которые не могут проводить старшие, то почему бы ему не доверить? Другое дело, для управления коллективом нужно иметь хоть какой-то опыт. Наверное, неспроста лейтенанту, выпускнику военного училища, получившему теоретические и практические навыки управления, не ставят командовать полком?
Почему у нас стало возможным назначение руководителем крупного предприятия менеджеров, которые вообще не умеют управлять одним человеком? А на предприятии их могут быть сотни и тысячи. Все это судьбы людей, их здоровье, забота о перспективах развития предприятия.
Как я могу принять на работу в социальную сферу человека, который не знает, что такое медицина, образование, культура? В этих сферах работают десятки тысяч человек. Я не представляю такого. Нужно подготовиться, чтобы управлять коллективом. Конечно, назначать на такие посты нужно не в 60 лет. У каждого специалисты есть свой разбег, но пройти все ступени управления нужно. Мне было 35 лет, когда я стал руководителем, начинал в рабочем коллективе.
Еще один немаловажный вопрос. Сегодня особенно осторожно надо относиться к выпускникам вузов. Учились они или нет? Тем более, те, кто заканчивал коммерческие вузы. Как они сдавали экзамены и зачеты: за красивые глаза или по уму?
– Насколько помогает вам советский опыт руководства?
– Не знаю, советский он или нет. Было много полезного в советское время, и опыт всегда помогает. Интересен также опыт, который перенимаешь в общении с зарубежными коллегами, с другими губернаторами.
– У вас была страничка в интернете, где вы отвечали на вопросы жителей области. Однако, она просуществовала не больше года, и с прошлого года не работает. У граждан кончились вопросы или у вас времени нет?
– Чаще всего задавали частные вопросы, которые требовали решения конкретных проблем. Посетители сайта не высказывали предложений как решить те или иные вопросы, чтобы получить результат. Это, на мой взгляд, не совсем правильная работа с населением. Мне хотелось бы, чтобы наряду с частными вопросами – состояние дорог, ремонт домов или канализации, замена лампочек в подъезде, были подняты и обсуждались более глубинные проблемы.
– Но, простите, люди привыкли воспринимать власть именно так: мы вас избрали – вот и вставляйте лампочки, ремонтируйте дороги дома, дороги, канализацию…
– Все это правильно, но нужно понимать, что есть вопросы, которые решаются на местах. Например, нечистоты в подвале должна убирать управляющая компания, а не губернатор. В конце концов, есть муниципальная власть. Если с такими бытовыми вопросами люди будут выходить на губернатора или на президента, то что же получится?
– А какие вопросы вам хотелось бы обсуждать с гражданами в интернете?
– Как улучшить условия для создания качественной жизни. А мне, например, пишут: «Меня врачи не приняли». Если это проблема и оценка в целом работы медицины, то ее надо услышать. Но вопрос должен быть не о конкретной поликлинике, а более шире – насколько качественна подготовка врачей. Тогда можно решать вопрос о результативности работы медицины. Ведь мы ежегодно направляем из бюджета по 10-13 млрд руб. на здравоохранение. Ожидаем, что результат от такой работы будет хороший, но, видимо, врачи не всегда относятся к своим обязанностям порядочно.
С другой стороны, мне хочется понять: почему сегодня население перестало оплачивать коммунальные услуги? Почему оно такое незаконопослушное? Почему на дорогах Ленобласти растет травматизм? Почему водитель может себе ездить по нашим дорогам со скоростью 120 кмв час, хотя написано на знаке 90? А стоит ему выехать в Финляндию, то он будет ехать те же 90, потому что написано 90, а на дорогах нет полицейских. Что это за психология такая?
– Вы находитесь в должности губернатора третий срок. Скажите, сколько сроков, на ваш взгляд, должен находиться у власти губернатор? Должны ли быть ограничения?
– Того, кто сидит на должности и не работает, надо сбрасывать. Если губернатор работает, то его надо поощрять за работу. Надо поддерживать тех, кто работает.
Я вообще удивляюсь такой постановке вопроса. Я считаю японцев и китайцев умными нациями. Посмотрите, какой возраст у губернаторов в этих странах – по 70-80 лет. У них работают консультантами и помощниками сорокалетние. Такое соединение опыта и молодых мозгов дает хороший результат.
Если говорить о сроках, то, наверное, есть объективная необходимость в какой-то период менять губернатора через два срока, а в какой-то и через три. Если говорить политически, то должно быть четкое определение: сколько лет может быть человек во власти – два или три срока. Если это зависит от результатов его работы, тогда не нужно считать, что сроков должно быть столько-то и столько-то.
Любой, кто приходит во власть, должен понимать, что должен эффективно отработать и уйти. Правда, в нашем обществе есть опасения, что тот, кто у власти, может сделать что-то для себя, а потом непонятно что будет. Такие вопросы есть, следовательно, должна быть система контроля.
– Как вы полагаете, насколько демократична сегодняшняя система назначаемости глав субъектов федерации? Есть ли необходимость вернуться к выборной системе?
– Наверное, и в той, и в другой системе есть отрицательное, и положительное. Когда глав субъектов выбирали, то благодаря несовершенству выборных технологий при лоббировании определенных структур своих кандидатур, могли допускаться ошибки. В таком случае, с избранным губернатором заниматься сложнее, он считается всенародно избранным. Так было при Ельцине.
Сегодня главы субъектов назначаются президентом. Я не чувствую какой-то ущербности в этом. Назначение влияет и на взаимодействие с федеральными структурами. Сегодня оно стало более жестче, стало больше взаимного контроля. Мы, руководители субъектов, тоже высказываем свое мнение о работе министерств и ведомств, и они, и премьер-министр могут сказать о нашей работе.
Лично я не чувствую разницы между выборами и назначениями. Меня избирали в 1998 и 2003 годах, в 2007 был указ президента о моем назначении. Но мой поход к работе остался прежним. Как я встречался с населением, так и продолжаю эти встречи.
– Только вот ответственность, наверное, уже другая. Раньше вы отвечали перед избирателями, а теперь перед тем, кто назначил.
– У меня одна ответственность – создание условий для жизни людей. И ответственность перед президентом та же – создание условий для жизни людей. Если в регионе есть нормальные условия для жизни, растут экономические показатели, решаются социальные вопросы, то какая еще ответственность нужна?
– Уверен, что вам будет гарантировано место в истории, если переименуете Ленинградскую область…
– Меня в меньшей степени интересуют пиаровские акции. Меня больше всего интересует, насколько изменилась Ленинградская область за период моей работы.
– Значит, переименования не будет?
– А что изменится от этого? Ну, будет Невская губерния или еще какая? В чем суть?
Если бы мне сказали, что после переименования половина жителей области станут богаче, или в область пойдет большой потом инвестиций, то я еще задумался бы. А просто так зачем? Уверен, что через какое-то время все забудут кто такой Ленин.
Дата интервью: 2011-05-04
