Кинорежиссер. Советский и российский актёр кино, кинорежиссёр, сценарист. Станислав Говорухин снял 11 художественных и 4 публицистических фильма. Написал 14 сценариев и 3 книги. Самый известный его фильм "Место встречи изменить нельзя".
– Ваша сестра рассказывала мне, что в детстве вы очень увлекались литературой и даже со своим школьным другом Борей Кирьяновым делали литературный альманах?
– Борю помню, а вот что касается альманаха… ну, может, что-то и делал.
– Как же получилось, что при всей вашей тяге к литературе вы поступили на геофак Казанского университета?
– Черт его знает, почему так получилось? После 10 класса я не был готов к выбору профессии по душе, но мать твердо решила дать детям высшее образование. Решиться на это одинокой женщине, портнихе, было не так-то просто. К тому времени сестра уже училась в университете, и мать сказала мне: «Давай и ты поступай».
И вот летом 53-го года мне попались две занимательные книжки – «Занимательная геохимия» Ферсмана, ужасно интересная книга о камнях, и книжка Чаковского «День начинается на востоке» про геологов. Тогда профессия геолога считалась романтической.
Но если серьезно, то выбор моей будущей профессии определило следующее обстоятельство. В те времена, не очень богатые, все одевались не очень хорошо, только студенты горных институтов и геологических факультетов имели форму – черный двубортный костюм из тонкого шивьета, белая рубашка, черный галстук, черный квадратный бархатный погон с золотым вензелем университета. Это было нечто. Когда я увидел это, то просто одурел. Во многом это и определило мой выбор – я поступил на геологический факультет. И в декабре того года, когда я поступил, форму отменили. Для меня это было одним из самых сильных разочарований в жизни. Хотя я успел сшить шинель, а на саму форму не нашел материала, да и потом в ателье были большие очереди.
Только к концу 5-го курса я понял, что выбрал профессию, не соответствующую дремлющим во мне талантам. За 5 лет учебы мне просто было некогда думать об этом. Не учеба занимала главное место в жизни, а туризм, спорт, самодеятельность, газета, девочки. И вдруг – 5-й курс, батюшки, надо же писать диплом, куда-то распределяться, а я ничего не знаю, учился плохо.
– Расскажите что-нибудь о тех годах.
– Это были самые лучшие годы моей жизни, самые интересные. Сегодняшние студенты будут слушать это как сказку, у них и сотой доли нет тех возможностей, как мы жили. Абсолютно за государственный счет мы объездили всю страну. Скажем, возвращаюсь я в Казань с Тянь-Шаня, два месяца не был дома. На вокзале встречаю студентов из университета. «Привет! Ты откуда?». «С Тянь-Шаня». «А мы на Кавказ, поехали с нами, у нас как раз есть лишняя путевка». Что делать? Я еду домой, мама: «Ой, сыночек, вернулся!», а я ей говорю: «Мама, я уезжаю, дай мне 100 рублей». В группе у нас было 8 человек, мы брали 4 билета в общий вагон: один – на нижней, другой – на второй, а третий – на багажной. Всю свою студенческую жизнь я провел на багажной полке! И вот мы приехали в альплагерь на Домбай, потом поход по Кавказу, удивительно красивые места. Спустились к озеру Рица, оттуда на машине в Адлер, где я впервые увидел море.
Немного пожили на море, вскоре кончились деньги и нужно было возвращаться домой. Но кто-то нам подсказал, что в одном совхозе можно подработать на сборке винограда. Целую неделю мы ели виноград, заработали какие-то копейки, но этого вполне хватало на ресторан и на билеты домой. И вот мы пошли в ресторан, а многие из нас были в нем впервые. Пришли мы часов в шесть, сели на веранде, заказали бутылку вина «Букет Абхазии», сидим, кайф ловим. Ближе к восьми часам площадку около ресторана окружили богатые шахтеры, ждут очереди попасть в ресторан. И кто-то из них подходит к нам и говорит: «Ребята, уступите столик, я заплачу за все, что вы заказали, и дам вам еще 100 рублей». На следующий день мы снова пришли в ресторан в 6 часов и на эти 100 рублей заказали уже две бутылки вина. Ждем, когда нам предложат уступить столик. Но вот уже восемь, девять часов, а никто не предлагает, мы стали волноваться. Потом все-таки нашелся такой человек – он заплатил за все, что мы заказали, и дал нам еще 100 рублей.
На эту сотню мы купили один палубный билет на пароход «Петр Великий» до Сухуми. Один поднялся и сбросил билет, потом второй сделал то же самое. И так все восемь человек оказались на палубе. Мы расстелили спальные мешки, достали консервы, сгущенку. В Сухуми мы купались, гуляли по городу, пили сухумский кофе на песке, ходили в питомник. Вечером уехали точно так же, как и приехали, по одному билету.
Конечно, на учебе это хорошо сказаться не могло, но тем не менее жизнь была крайне интересна.
Я, наверное, еще и потому в геологи пошел, что была большая страсть к путешествиям. Мы были и на Кольском полуострове, и на Полярном Урале, и на Памире, весь Тянь-Шань обходили. Но потом выяснилось, что геология – это не только путешествия.
– Как вы думаете, почему нынешнее поколение такое меркантильное?
– Ну потому, что это – другое поколение. Их воспитывают по-другому.
– Но это же дети, внуки вашего поколения?
– У сегодняшнего ребенка три родителя – папа, мама и телевизор. Телевизор – жестокий родитель, он воспитывает на том, что не очень надо уважать родителей, что наша история – это история ошибок. Сегодняшний молодой человек говорит своим родителям: «Ну и что, что вы честно работали? Было у вас что-то на сберкнижке, да и то украли у вас! Что у вас есть, кроме маленькой комнатухи? Даже машины нет!» Сегодня их воспитывают так, что главное – деньги, что можно не работать, выгоднее украсть или выиграть в лотерею. Совершенно другое поколение растет.
У нас было читающее поколение. Выходил роман Кочетова «Дни Журбиных» или Дудинцева «Не хлебом единым» – и в каждом дворце культуры шло обсуждение.
– Что это за история, когда вас чуть не исключили из комсомола?
– Это было в 60-м году, и этот момент мне очень помог. Благодаря этому я оказался во ВГИКе. Тогда я работал на казанском телевидении, оно только становилось. Это были два безумно интересных года в моей жизни, и я не думал никуда уезжать из Казани.
И вот, черт меня дернул поехать в Венгрию с туристической группой. Вел я себя там не так, как все: мог пойти один пошляться по городу, сходить в ресторан. То есть, так же свободно, как сейчас. Когда мы вернулись, меня вызвали на бюро обкома и стали рассказывать, что я вел себя неправильно. «Как неправильно, – спрашиваю, – объясните». «А вот вы, – отвечают мне, – написали статью в венгерский журнал». А меня действительно попросили написать заметку о своих впечатлениях, я ее написал, написал о том, как мне понравился Будапешт, а гонорар вместе с ребятами пропили. Оказывается, без визы я не имел права писать. А уж гонорар и вовсе не имел права получать!
На следующий день на телевидение приезжает секретарь обкома и на комсомольском собрании предлагает исключить Говорухина из комсомола. Кстати, в то время я был секретарем комсомольской организации телевидения. Весь коллектив был против. Главным редактором был тогда Латыпов, он все время молчал, ничего не говорил, был сдержанный, но даже он взорвался. Он побелел, покраснел и стал орать на того секретаря: «Кто ты такой? Мы с Говорухиным работаем, мы его знаем. А ты кто такой?! Что ты тут нам говоришь? Иди отсюда!» Тот так перепугался. В общем, меня не только из комсомола, но и из секретарей никто не переизбрал. Но для меня эта история была как звонок. Я подал заявление во ВГИК и поступил, не знаю, к счастью или к несчастью.
– Вы снимали разные фильмы – и развлекательные, и детективы. Тем не менее, каждый художник через искусство пытается утвердить ту или иную идею, пытается что-то объяснить людям.
– Я пытался всегда показать людям героя. В каждом фильме я пытался показать, каким должен быть настоящий мужчина. Мужчина, способный отстоять собственное достоинство, защитить женщину, ребенка, родину. Это я делал в каждом своем фильме – от «Вертикали» до «В поисках капитана Гранта». Ярче всего это проявилось в моем сценарии «Пираты ХХ века».
– Вы гордитесь этим фильмом?
– Конечно. И даже очень. Целый год, когда он вышел, не было газеты, которая бы не ругала этот фильм. Но то ли по дурости, то ли по глупости они не понимали, на кого должно равняться молодое поколение. Этот герой родился задолго до Рэмбо, а он был нужен позарез…
– Наш, советский Рэмбо?
– Да, именно советский Рэмбо. Американский Рэмбо – это фантастика, то он прыгает с дерева на дерево, то сам себя зашивает иголками. У нас же в фильме все было в пределах нормы, и это мог бы совершить каждый человек в этом возрасте, нормально развитый и здоровый.
Фильм выжил. Прошло 17 лет, как он вышел на экраны, и он живет, его смотрят. Так кто же был прав? Многочисленная критика, которая просто камня на камне не оставила от фильма, погубив и остановив режиссеров на пути к созданию вот таких романтических фильмов, к созданию героя, нужного нашему поколению? Как можно воспитывать молодежь? Только так. Еще Жюль Верн сформулировал это в своих романах: «Воспитывать, развлекая».
– Что касается тех времен. Какие отношения у вас были тогда с властью?
– Точно такие же, как сегодня. Абсолютно такие же – никакого понимания. Ну, например, я был уже известным режиссером фильма «Место встречи изменить нельзя», но после той истории с Венгрией меня даже в Болгарию на съемки не выпускали.
И сегодня у меня с нею такие же отношения, потому что власть та же самая…
– Что, до сих пор в Болгарию не пускают?
– Нет, сегодня всех пускают. Любой жулик, любой криминальный элемент может поехать. Поэтому и я могу. Но если бы сейчас выпускали только избранных, как раньше, то меня не выпустили бы в первую очередь, ибо я с властью в плохих отношениях.
Во всяком случае, мне не дают ордена, медали, звания и прочее. Я и не возьму их. Может, поэтому и не дают.
– А вам обидно, что не дают ордена, медали и звания?
– Абсолютно не обидно. Я эту власть презираю, как презирал и раньше. Ничем она не отличается от прежней. Более того, даже фамилии те же самые. Вот вы молодой человек и небось не задумывались над самым простым. Кто был у власти до 1985 года в масштабах Советского Союза? Алиев, Шеварднадзе, Каримов, Назарбаев, Ельцин. В каждом обкоме партии сидел свой Ельцин. Кто сейчас у власти? Алиев, Шеварднадзе, Каримов, Назарбаев, Ельцин. ОНИ те же самые. Правда, в большинстве случаев первый секретарь поменялся на второго. Но суть та же самая – та же большевистская власть, те же партаппаратчики, перестроившиеся и назвавшие себя демократами. Нет, они не перестроились, они просто назвали себя демократами. На самом деле они стали настоящими баями – и в Татарии, и в Казахстане, и в России, где угодно. Везде сидит бай, и всё подчиняется ему. Раньше его можно было снять приказом из Москвы, а теперь и снять нельзя. Типичный феодализм. К этому мы пришли под руководством коммунистической партии.
– В своем фильме «Так жить нельзя» вы призывали к Нюрнбергскому процессу над КПСС. Ваш отец был репрессирован, как и миллионы других советских граждан. И вдруг вы стали доверенным лицом Зюганова на выборах президента.
– Зюганов и Ельцин – разные величины. Сегодня мы не имеем никаких демократов. Их нету в природе. Может, вот подрастет новое поколение, да еще неизвестно, будут ли они демократами. Скорее, просто… Ну да ладно..
– А может, все-таки скажете, каким оно будет?
– У меня очень маленькая надежда на нынешнее молодое поколение. Я не собираюсь порочить всех, но большинство… ну вы же видите этих бультерьеров на улицах… Многие не читают, не образовываются, зомбированные телевидением… жестокость, насилие…
– Это не исправимо?
– Исправить можно, но практически нет…
Так вот, сегодня демократов нет. Сегодня везде – во власти, рядом с властью – кадры КПСС, все до единого. Можно сказать, что КПСС разделилась на три отряда – партия власти, КПРФ и ортодоксы, ну всякие там анпиловы, андреевы, тюлькины, шмулькины. КПРФ наиболее приемлемая часть, ибо в основном – повторяю, в основном, потому что там тоже есть ортодоксы – это люди, которые понимают, что назад пути нет и что тот путь, по которому мы идем, это не путь реформ, а путь в пропасть. И вот с этим отрядом можно добиваться изменения существующего строя, этого криминального режима.
Вот вы сравниваете Ельцина и Зюганова. За Ельциным хвост преступлений, начиная с юности, когда он начинал карьеру. Как можно было сделать карьеру в КПСС, не переступив через труп товарища, не предав, не промолчав, когда нужно кричать в полный голос. В общем, начиная с того, что он снес последнюю усыпальницу нашего Государя – Ипатьевский дом, и кончая Чечней, гибелью в ней многих людей, ведь он сам объявил войну без парламента, без сената. На его совести 25 миллионов наших граждан, брошенных в руки националистических правительств. На его совести расстрел парламента на глазах всего мира. Он совершил множество преступлений. Какие преступления вы собираетесь приписывать Зюганову? Какие за ним преступления? Только то, что он был членом КПСС? А кто не был членом КПСС?
– Но позвольте, Станислав Сергеевич, а кто же знал, сколько преступлений совершит Ленин и его партия, когда они пришли к власти? А зюгановская партия не открещивается от Ленина.
– Нужно выбирать по принципу «совершил человек преступление или нет». Если совершил, то имеет ли он право управлять государством. А, он может совершить! А кто не может? Это не аргумент.
– В фильме «Асса» вы сыграли просвещенного злодея Крымова. Вам лично такие люди симпатичны?
– Тот человек, которого я сыграл, совершенно не похож на тех теневиков, которые были на самом деле. Это выдуманный персонаж. Я говаривал режиссеру: «Сережа, они не такие. Я не большой специалист по этим теневикам, но пару раз мне приходилось их видеть. По-моему, мы делаем что-то не так, нежизненный он какой-то». На что мне Соловьев говорил: «Место артиста в буфете. Слушай, что тебе говорит режиссер, играй». Я и играл. Я же артист. Я не создавал с Соловьевым фильма «Асса», я был актером в фильме Соловьева «Асса».
– Но вам лично такой герой симпатичен?
– Очень симпатичен, потому что он не имеет ничего общего с действительностью. Это совершенно выдуманный образ. Он был бы мне более симпатичен, если бы не убил Бананана. Мне кажется это приклеенным, настолько не похожим на Крымова. Я всячески протестовал против этого, но мне еще раз сказали: «Ваше место в буфете».
– Как вы можете объяснить, что в вашем окружении, среди ваших друзей есть люди с уголовным прошлым? Я имею в виду Туманова и Шашурина?
– А какое уголовное прошлое у Туманова? Он был судим по статье 58 пункт 10, то есть «антисоветская деятельность», за то, что увлекался Есениным, Вертинским, за то, что рассказал неудачный анекдот про наш флаг. А дальше была цепь побегов. Вот и все его уголовное прошлое. Это один из героев нашего времени. Это человек, дружбой с которым можно гордиться.
Что касается Шашурина, то мне он крайне симпатичен. Да, его можно назвать человеком с уголовным прошлым, он трижды судим. Когда в Казани были группировки, то он был одним из их главарей и, насколько я понимаю, был страшным хулиганом. Ну и что? Это ошибки юности. Но вся его последующая деятельность, начиная с помощи осажденному Белому Дому в октябре 93-го года и кончая сегодняшней помощью всяким там старушкам, вызывает симпатию. Я не могу сказать, что мы с ним дружны. Я готов помочь ему, поддержать его и с интересом слежу за его судьбой.
У меня много знакомых людей с уголовным прошлым. Я же ведь не только политический деятель. У меня большая биография. Я режиссер, и у меня много всяких знакомых, одним я симпатизирую, другим нет. С Тумановым дружу и горжусь этой дружбой.
– В одном интервью вы сказали, что вам все равно, какие деньги будут вливаться в развитие кино – криминальные или нет. Не парадокс ли, что это говорит режиссер фильма «Великая криминальная революция»?
– А что, есть честные деньги?
– Ну, а зарплата шахтеров, рабочих разве не честно заработанные деньги?
– Обождите, вы говорите о спонсорах. Существуют честные спонсорские деньги? Можно сегодня честно заработать не на жизнь, а на то, чтобы иметь заводы, фабрики, виллы, бросать миллионы рублей на помощь кино, театру, конкурсу Чайковского? Все деньги, заработанные в таких масштабах, совершенно не честные. Они воровские. Абсолютно все сто процентов. Деньги, сделанные из воздуха, происходят за счет ограбления трудящихся. Поэтому я и говорю, как Ленин в свое время: «Не важно, откуда я взял деньги, важно, что они пошли на социальную революцию». Так же и я могу перефразировать вождя мирового пролетариата: «Не важно, какие это деньги, важно, что они пошли на помощь культуре».
Поймите, есть такое привходящее обстоятельство – все спонсорские деньги появились за счет ограбления пенсионеров, ветеранов, трудящихся и прочих, прочих, прочих. Возьмите биографию любого человека, ставшего миллионером: тут он ограбил, там обманул, потом совершил нечестную сделку, за счет блата, за бесценок приобрел огромную собственность.
– Мне рассказывали, что вы очень щедрый на подарки.
– Большие подарки я делать не в состоянии, у меня нет таких больших денег. Я не принадлежу к тем, кто сделал большие деньги. Обычно я могу позволить себе сделать только маленький подарок.
– В прошлом году в одной из московских газет была опубликована статья Марка Дейча, где автор высказал очень интересную, на мой взгляд, мысль о Высоцком. По мнению Дейча, кумир многих поколений советских людей, в сущности, был наркоманом и пьяницей. Вы дружили с Высоцким и знали его жизнь. Вам не кажется, что в России почти все герои в чем-то убоги?
– Например, мой герой – Солженицын, но он ни наркотиков, ни табаку не потребляет, да и алкоголь по праздникам пять-шесть маленьких, 20-граммовых рюмочек может позволить себе. Нет, далеко не все такие.
Высоцкий в этом плане был больной, хотя выпивал редко, но, как говорят, метко. Он запивал один раз в год, но на неделю. В конце жизни он начал баловаться наркотиками. Наркоманом, правда, он стать не успел, но свое здоровье – железное здоровье – загубил окончательно.
– Иногда, когда наблюдаешь вас по телевидению или ваше публичное выступление, складывается впечатление, что в вас есть какой-то снобизм, или вы этим как-то ставите стену между собой и аудиторией?
– У меня абсолютно нет никакого снобизма. Я и в людях этого не люблю. Другое дело – я не всегда раскрываюсь. Это случается, когда мне бывает неприятна аудитория.
– Зачем вы решили стать депутатом Думы? Странно, что среди депутатов есть артисты?
– В российском парламенте 450 депутатов, представляющих всю Россию, все слои, все классы. Должны быть в нем представители интеллигенции или не должны? Артистов миллионы, и кто-то же должен представлять их интересы в Государственной Думе? Вот Кобзон представляет. У нас и художник есть, и священник, кстати, сын Александра Меня. Что же, здесь, в Думе, должны быть одни юристы и дети юристов? В парламенте должны быть представители всех классов, всех профессий, для того, чтобы сочинять законы, которые будут жизненными. Как могут сочинить закон о творческой деятельности люди, далекие от нее?
– В 91-м году в интервью «Казанскому телеграфу» вы сказали: «Я верю в Высший суд». Я не призываю вас публично каяться в своих грехах, но можете ли сказать, за что бы вы попросили прощения на Высшем суде?
– Я думаю, что там мне будет предъявлено множество обвинений, мелких, бытового плана, и этого будет, наверное, достаточно, чтобы жариться на сковородке. Но там не будет главных обвинений – «Ты не любил свою родину, свой народ, своих родителей». И не будет обвинения в предательстве.
Дата интервью: 1998-01-23
