Шейх, председатель президиума Духовного управления мусульман европейской части России, председатель Совета муфтиев России.
– Уважаемый муфтий, я очень много слышал о том, каким уважением вы пользуетесь у верующих не только в Москве, но и в других регионах России. Стать и быть духовным лидером сегодня не просто?
– Вы знаете, я не ставил целью своей жизни стать лидером среди духовенства. Когда я посвятил себя служению мусульманам и исламу, то думал, что буду духовным наставником какой-нибудь действующей мечети небольшого городка или родной Казани. Это было еще в советские времена. Когда мы поехали учиться, то даже не предполагали, что произойдут такие большие перемены, что мы приобретем религиозную свободу и сможем начать религиозное возрождение. Тогда мы, студенты высших мусульманских заведений, думали сохранить веру в душе мусульманского народа. Привлечь в нашу веру молодежь – это было для нас достижением. Но, слава Всевышнему, в нашем обществе произошли большие изменения в смысле демократизации общества и появилась возможность создавать новые религиозные объединения, строить новые мечети, создавать учебные заведения. Мы получили возможность расширить свое духовное влияние.
Когда мы почувствовали религиозную свободу, когда законно получили возможность развивать духовность, нравственность, строительство религиозных культовых сооружений, встал вопрос возглавить это движение. Тогда я работал первым имам-хатыбом Московской соборной мечети и меня избрали президентом исламского центра Москвы. Тогда-то я и почувствовал, что кому-то надо взять ответственность и повести за собой новое поколение духовенства и стать опорой, может быть, и помощником старшего поколения наших имамов. Я очень рад, что смог оправдать то доверие, которое было мне оказано при избрании меня президентом исламского центра и главным духовным наставником мусульман Московского и Центрального регионов России. Когда же мусульмане и духовенство европейской части России избрали меня муфтием, то это уже высочайшая ответственность, возможно, предопределенная Всевышним.
Очень сложно и трудно в наших условиях быть лидером мусульманского движения.
В 1996 году по решению глав духовных управлений мусульман России был образован Совет муфтиев России, и главы духовных управлений поручили мне возглавить этот Совет. Ни до революции, ни в советское время, ни во время перестройки у нас не было такого религиозного института. Мы понимаем, что сегодня нет другого пути вести религиозную работу, кроме как путем координации деятельности независимых духовных управлений. Сегодня совершенно другие реалии.
Когда-то ДУМЕС объединяло 94 мечети, а на сегодняшний день в нашем государстве существует несколько тысяч мечетей. Сегодня невозможно сидя в Москве управлять всеми мусульманскими организациями России. После распада ДУМЕСа структура полностью изменилась и появились независимые духовные управления мусульман. Но мы мусульмане, и остаются проблемы, которые мы должны решать сообща. Мы должны вести согласованную политику религии ислам, а также ставить перед государством вопросы, которые мы должны отстаивать. Мы должны отстаивать интересы и права мусульман в нашем государстве. А это возможно только при согласовывании и координации деятельности духовных управлений.
Всевышним предопределено, чтобы Московское духовное управление стало ответственным за все процессы. Здесь, в Москве, есть посольства мусульманских стран, здесь мы работаем не только с московским правительством, но и федеральным, с администрацией Президента, с различными министерствами. Например, в армии создаются христианские полки. А почему не создаются мусульманские? И надо ли вообще делить армию по религиозному признаку? Мы ведем не только религиозную деятельность. Приходится иногда быть и дипломатом. Москва все еще остается столицей многонационального, многоконфессионального государства.
– Лидеры различных национальных организаций, как мне кажется, часто путают национальное возрождение с религиозным. Думаю, что вы со мной согласитесь, что быть русским вовсе не означает быть православным, так же, как татарину вовсе не обязательно быть мусульманином?
– Совершенно верно.
– Есть ли будущее у идеи, объединяющей народ и религию?
– Вы знаете, религия служит объединяющим стержнем. Благодаря ей народ сохраняет свой язык, свои традиции, свою культуру. Но, как вы правильно отметили, народ, например татары или башкиры, могут быть не только представителями исламской религии. Есть крещеные татары, есть татары, которые исповедуют совсем новые религии – бахаи, например.
Но народ есть народ и у него есть религия. Когда мы общаемся с иерархами Русской православной церкви или когда обсуждается Закон о свободе совести, то они ставят вопрос о роли православия в российском государстве. Они считают, что это неотъемлемая часть российского государства и русского народа. То есть, православие преподносится как государственная религия. Да, они имеют в виду, что православие внесло огромный вклад в развитие российского государства, и также является неотъемлемой частью духовного, культурного и исторического наследия.
Мы также считаем, что и ислам является неотъемлемой частью татарского народа.
Если взять Закон о свободе совести, то там сказано, что православие, ислам, иудаизм и буддизм являются неотъемлемой частью народов России. Ислам, кстати, на территории России исповедуют 40 народов.
– Вы были сторонником или противником принятия Закона о свободе совести?
– Я сторонник принятия этого Закона. Но, безусловно, есть определенные статьи, с которыми я не соглашался, как не соглашались католики, баптисты, протестанты. Есть статьи, которые не нравятся нам или другим. Замечания президента мы понимаем, и сегодня идет процесс сближения позиций.
– Мусульмане в Казани помогают православным в восстановлении церквей. В Москве мусульманам помогает московское правительство. Расскажите поподробнее об этом.
– Я с большой радостью скажу, что между московским муфтиятом, духовным управлением мусульман и правительством Москвы сложились самые добрые отношения. Лично у меня такие же добрые отношения с Юрием Михайловичем Лужковым. Юрий Михайлович прекрасно понимает, что Москва – многонациональный и многоконфессиональный город. Благодаря взаимопониманию и сотрудничеству, миру и согласию этих народов может быть мир в нашем городе. Поэтому московское правительство оказывает помощь всем религиозным конфессиям. Была проделана большая работа московским правительством при строительстве здания духовного управления мусульман и реставрации, по случаю 90-летия, Соборной мечети – оно выделило средства из бюджета.
Сегодня завершается строительство мечети на Поклонной горе. Она построена опять-таки при поддержке московского правительства. Если бы Юрий Михайлович не держал это строительство под контролем, то эта мечеть не была бы построена даже с той помощью, которая была оказана правительствами Татарстана, Башкортостана и президентами Казахстана и республики Адыгея.
– Очень дорого или есть другие причины?
– Мечеть эта очень дорогостоящая и имеет статус общероссийской. Такой мечети нет ни на территории России, ни в странах СНГ. Это уникальная мечеть и она имеет статус мемориальной. В ней есть экспозиционный зал, да и красота этой мечети удивляет всех, даже зарубежных наших братьев.
У нас есть радиостанция «Голос ислама», по утрам читается Священный Коран, часто выступаю и я. Также мы ведем иновещение и на другие страны. У духовного управления есть своя газета. Во время мусульманских праздников поздравить мусульман приезжают Юрий Лужков, из администрации Президента, аппарата правительства.
– А какие проблемы? Не все же, наверное, так гладко?
– Конечно, проблем предостаточно. Уже сколько лет мы ставим вопрос перед московским правительством, перед правительством Федерации, Госдумой, Советом Федерации – недавно я встречался с Егором Строевым – вопрос подготовки священнослужителей. У нас это вопрос номер один. У нас есть Высшее исламское учебное заведение, есть среднеспециальное учебное мусульманское заведение. Но без материальной базы, без государственной поддержки в экономическом кризисе государства религиозные объединения сегодня только выживают. Многие мечети не могут платить зарплату своим имамам, не говоря уже о том, что они должны платить за коммунальные услуги…
– Но, извините, церковь в России отделена от государства.
– Да, она отделена и находится на хозрасчете, живет только на пожертвования. На эти деньги мы реставрируемся, платим зарплату и за коммунальные услуги. Плюс церковь должна заботиться о спокойствии государства. Например, наши студенты уезжают учиться в другие страны, где другие условия, другой образ жизни, другая идеология. Потом они возвращаются в нашу страну и должны здесь работать. Тут-то и появляются проблемы. Поэтому мы должны готовить таких высокообразованных священнослужителей, которые могли бы общаться с представителями других религий, с интеллигенцией, представителями высших кругов, с учеными, со всеми находить общий язык.
Мы готовы готовить имамов по богословию, по другим религиозным дисциплинам. Но Министерство высшего образования требует, чтобы наши студенты прошли полный курс высшего образования, соответствующий государственным университетам. Обучать этим предметам, которые являются светскими, мы приглашаем специалистов из Московского университета, из Института стран Азии и Африки, из Института государства и права. Эти преподаватели должны получать зарплату из бюджета. Потом – на какие средства должны мы строить мечети? На пожертвования? Пусть государство вернет нам то, что было разрушено. Нам не хватает религиозной литературы, учебников. Вот те проблемы, о которых вы спрашиваете.
– А как же тогда помощь мусульманских стран?
– Да, помощь поступает. В основном, это Священный Коран. Но им мы уже обеспечены. Сегодня нужна другая религиозная литература, отвечающая требованиям людей с высшим образованием. Нужна литература, которая объясняла бы людям – что такое ислам, как он относится к другим религиям, и многие другие вопросы.
Те книги, которые поступают в виде помощи из Саудовской Аравии и других мусульманских стран, не то что дарить, показывать стыдно. Потому что они переводятся на русский язык там же, где и издаются – отсутствует литературный язык, не соблюдается грамматика.
– Что вы ждете от II Всемирного конгресса татар?
– Нас очень радует, что Республика Татарстан собирает своих сынов, которые были вынуждены уехать из того места, где родились их отцы и деды. Мне кажется, что это в какой-то степени и забота о тех забытых татарах, которые не хотят терять связи со своей исконной родиной. Для них Казань, Татарстан – как направление во время молитвы, когда мусульмане направляются лицом в сторону Каабы, в священную землю, где находится главный мусульманский храм на земле. Казань для татар, как для русских – Москва.
Мы очень благодарны президенту Татарстана Шаймиеву, премьер-министру Мухаметшину, которые понимают, что хотя бы раз в пять лет нужно собрать своих сынов. Пусть они говорят о своих проблемах, своих чаяниях, и чтобы республика, по мере возможностей, заботилась о них.
– Какие у вас отношения с чеченскими мусульманами?
– С чеченскими мусульманами у нас прекрасные отношения. Чеченцы, живущие в Москве, являются моими прихожанами, они слушают мои проповеди, мы сообща решаем вопросы. Во время войны мы всячески стремились остановить кровопролитие, организовывали встречу с премьер-министром Черномырдиным, депутатами, мы встречались с верховным муфтием Чечни. Делалось все.
Сегодня мы, в принципе, готовы к сотрудничеству. Они непосредственно обращаются к нам, они просят, чтобы мы сохранили наши братские связи. Ведь даже если поставить границу, то ислам ведь не знает границ.
– Как вы расцениваете заявление руководителя НТВ г-на Малашенко по поводу того, что некоторые лица из руководства Чечни причастны к похищению людей в Чечне?
– Мне кажется, что здесь президент очень правильно дал оценку выступлению Малашенко. Мы, не зная причин, не зная ситуацию, обстоятельств, не можем судить. Я не могу комментировать ни Малашенко, ни президента, ни Удугова или Масхадова.
– Уважаемый муфтий, насколько я знаю, вы не занимаетесь политикой, но тем не менее, как бы вы оценили шаги руководства нашей республики, связанные с тем, что называется «наполнением суверенитета реальным содержанием»?
– Это очень скользкий и трудный вопрос. Благодаря умеренной политике Татарстана, лично политике президента на сегодняшний день мы имеем примерные отношения между субъектом Федерации и центром. Сегодня Президент Борис Николаевич Ельцин показывает на Татарстан: «Вот как нужно строить отношения между республикой и федеральным центром». Я думаю, что, подписав Договор о разграничении полномочий, выиграл и Татарстан, и выиграла Россия.
– Некоторые политологи пугают исламизацией России.
– Я не согласен с тем, что Россия становится более исламизированной. Вот Москва да, она становится более исламизированной. До 1989 года в Москве насчитывалось 354 тысячи мусульман, теперь их число достигло миллиона. И правильно говорит Лужков, что каждый восьмой москвич – мусульманин. С каждым годом мусульман в Москве становится все больше. В целом по России рождаемость у мусульман выше, чем у других.
Но должен заметить, что ислам не навязывается представителям других вероисповеданий. В исламе нет миссионерского движения. К нам приходят русские и украинцы и становятся мусульманами. Такая тенденция наблюдается. Вот, например, к нам недавно обратились за помощью в проведении конференции «Славянская мусульманская община».
– Вопрос как к казанцу – скучаете по Казани?
– Скучаю. Бываю там не часто, к сожалению, раз в год. Но, находясь здесь, в Москве, всегда помню и знаю, что являюсь послом Республики Татарстан, хотя есть здесь полномочный представитель республики. В каждодневной работе я помню, что служу татарам, мусульманам Москвы и России.
– Чисто по-человечески – какой уголок Казани вспоминаете чаще всего?
– Я вспоминаю улицы Гоголя, Комлева, Горького, Большая Красная. Сам я жил на улице Шамиля Усманова… Хочу сказать, что очень люблю изобразительное искусство и, когда приезжаю в Казань, обязательно посещаю музей и никогда не уезжаю из Казани, не приобретя картин с видами Казани.
Дата интервью: 1997-08-11
