"Сегодня совсем другой народ. Это видно даже физически. У них совсем другие лица",- говорит потомок известного дворянского рода. О разнице между богатыми дореволюционными и нынешними, необходимости возрождения дворянства и почему на Пасху уезжает в Париж она рассказала в интервью.
– Вера Сергеевна, к вам и сегодня обращаются по этикету – ваше сиятельство?
– Мой отец был князем и в эмиграции к нему обращались именно так. Также обращались к нему и в эмиграции, но наше поколение так уже не говорит – традиция исчезает. В России сегодня вообще редко кто так говорит.
– Дворяне во Франции тоже утратили такие обращения?
– Этикет, конечно, существует. К Пармскому Бурбону обращаются –«Ваше Королевское Высочество», но только те, кто с ним на «ты» обходятся без титулов. В России дворян осталось мало, насколько я знаю.
– Привыкаете к нынешним обращениям в России – женщина, девушка?
– Меня коробит когда ко мне так обращаются. Это жуть. Люди не умеют или не знают как обращаться к другим. Правда, в последнее время некоторые говорят мне «дама».
– Род Оболенских пострадал не только от советской власти, но и от царя – один из ваших предков был декабристом. Как к нему относились в вашей семье?
– В нашей семье не очень ценили декабристов. Они сами были виноваты, потому что пошли против царя. Мой крестный отец Николай Николаевич Оболенский говорил, что это плохой пример, нельзя было идти против царя. Но декабристы поступали искренне, они хотели как лучше. Это потом, в большевицкую революцию появился лозунг «Грабь награбленное!». Украсть проще, у декабристов были другие цели.
При советской власти из них сделали героев. Но ведь они, идя на площадь жертвовали собой, и, наверное, понимали, что могли все потерять. А большевики-бандиты хотели все украсть и ничего не делать.
Понимаете, при советах пострадали все, не только аристократия и дворяне. Сколько погибло крестьян, сколько погибло тех, кого называли кулаками, а ведь они были просто зажиточными.
– Но простые люди не уезжали в эмиграцию.
– Кое-кто все таки уехал. Им было непросто заграницей. В нашем обществе все-таки знали языки, и могли как-то устроиться, а они не знали языков.
– У вас есть обида на советскую власть?
– Это была бандитская власть. Они убивали священников, разрушали храмы. Это был настоящий геноцид против своего народа. Что они сделали со страной? Ведь она была самой передовой…
– Может, вас беспокоит и то, что потеряно имущество, нажитое вашим родом?
– Я представляю 34 поколение своего рода, и все имущество нашего рода накапливалось веками – дома, имения. Но вы посмотрите на новых миллиардеров. Откуда у них за какие-то двадцать лет появились миллиарды?
Как-то меня пригласили на «Эхо Москвы» обсудить вопрос реституции. Так какие-то слушатели звонили в эфир и говорили, что мы, дворяне, пили кровь народа. Я не понимаю этого. Свое имущество мы наживали законно. А когда сегодня делят имущество страны между собой новые богачи, то разве это нормально?
То, что мы имели, накапливалось поколениями. Потом пришли большевики и сказали, что будут строить коммунизм, и для этого нужно все поделить между всеми. Но почему все стали бедными? Вместо нормальных домов появились жуткие коммуналки. Только верхушка могла что-то делить между собой. Так случилось и после большевиков. Директора заводов стали присваивать себе заводы. А ведь Кировский завод построил Путилов, и завод назывался Путиловский.
– Вы думаете есть разница между богатыми, которые были до революции, и нынешними?
– Огромная разница! Сегодня это совсем другая порода, это совсем другой народ. Это видно даже физически. У них совсем другие лица. Посмотрите дореволюционные фотографии, почитайте дореволюционные книги, и вы поймете о чем я говорю. Между теми кого сейчас называют элитой и теми, кто был до революции –
огромная разница. Сегодня богатые ничего общего не имеют с теми богатыми, кто были до большевиков. Тогда богатые купцы занимались благотворительностью, это было традицией, а нынешние вообще ничего не дают бедным.
– Ваше сиятельство, вы говорите как член КПРФ.
– Да?.. (смеется). Я не знаю, как рассуждают в КПРФ. Скорее всего, это они думают, как я, а не я, как они. Это же они придумали «Грабь награбленное!», и все поделили между собой.
Отличие нынешних богатых в России и в отношениях. Я знаю, что такое раньше было честное слово купца, как оно много значило. Меня удивило, когда узнала, что сегодня в России есть такое слово «кинуть». Когда мы дома говорили «честное слово», то это было очень важно, его надо было держать. Меня поразило, что сегодня в России можно дать честное слово и оно ничего не значит.
– Интересные воспоминания о первой волне русской эмиграции оставила и Ирина Одоевцева…
– Я ее знала. Она была соредактором «Возрождения» с моим отцом.
– Тем не менее, мало что известно о том, как жили дети первой волны?
– Мы были третьим поколением в эмиграции. Мой отец родился в России, но он все-таки был сыном эмигрантов. Его родители жили бедно. Конечно, крыша над головой была, было что поесть, но никакой роскоши не было. Наше поколение тоже жило скромно, но мы получили бесплатно высшее образование.
Дома, в которых жили эмигранты были в основном съемные. Мои родители сначала снимали квартиру в Париже, потом, когда мне было семь лет, переехали за город, там можно было купить небольшую квартиру в рассрочку на двадцать лет. Так делали тогда многие.
– Франция хорошо отнеслась к русским эмигрантам?
– Хорошо, но сегодня к арабам относится лучше (смеется). Наша элита многое сделала для Франции. Многие не брали французское гражданство, и у меня сначала тоже был нансеновский паспорт, но потом мы решили что будет лучше, если после совершеннолетия я получу гражданство.
Франция приняла русских хорошо, но никакой социальной помощи не было как теперь. Да никто ее и не просил. Многие работали таксистами, в ресторанах, зарабатывали очень скромно.
Аристократки шли работать манекенщицами, другие открывали дома мод, и они очень пользовались успехом.
– Советская пропаганда утверждала, что почти все эмигранты занимались антисоветской деятельностью. Это так?
– Были и такие. Но были и те, кто поддерживал советы.
– Ваше поколение принимало участие в этой деятельности?
– Нет. Во время войны некоторые надеялись, что немцы победят, и с их помощью свергнуть советскую власть.
Но в основном все были патриотами и мечтали вернуться в Россию – в новую Россию, где не будет коммунизма. Многие эмигранты участвовали в Сопротивлении во время войны.
После войны Сталин предлагал эмигрантам вернуться, строить новую Россию, и многие клюнули на этот обман. Мой отец тоже хотел вернуться и уже почти приготовил документы, но мама отговорила его. И, правда – это оказалось ловушкой. Всех, кто уехал в СССР, тут же посадили в лагеря. Моих родственников князей Чавчавадзе сослали в Казахстан.
Все это такое свинство, потому что этот обман был спланирован. Не получилось уничтожить заграницей, так они устроили такое! Моего деда, участника Белого движения, украли в день Победы из Венгрии в 1945 году. Посадили в советский лагерь и там он умер через полгода. А ему было 80 лет.
– Как же получилось, что вы решили вернуться на родину и переехали из уютного Парижа в Петербург?
– Это все он виноват ( улыбается, показывает на мужа). Но, знаете, я часто приезжала сюда и раньше, но максимум была не больше двух месяцев.
– Не было разочарования?
– Вначале было. Особенно когда стала ходить в магазины. Первое время не могла зайти в гастроном не заткнув нос.
– Недавно произошло воссоединение РПЦ и Зарубежной РПЦ. Вы, наверняка, заметили отличие российских храмов и зарубежных.
– На большие праздники я предпочитаю уезжать в Париж. Там никто не бросается на тебя в храме, если заходишь без платка.
У одного моего знакомого была привычка держать руки за спиной во время службы, он так всегда делал в Париже. В России к нему тут же подбежала какая-то бабка и стала говорить, что так стоять нельзя. Он не хотел устраивать скандал в храме и предложил ей выйти после службы.
Когда они вышли на улицу, он сказал ей: «Что это за хамство? Почему вы ко мне пристали?». «Держать руки за спиной – это от дьявола», – ответила она ему. Бог знает что выдумают! Наверное, она бывший партийный работник, а теперь вот командует в церкви. Не хочу сказать, что это везде, но такое встречала часто. Эти бабки подходят к людям и указывают людям как надо себя вести.
– Как вы отнеслись к преподаванию основ религий в школах?
– Лично я считаю, что это неплохо. Смешно, конечно, что после революции это отменяли, теперь хотят снова вернуть. Надо надеяться, что найдутся такие преподаватели, которые будут учить объективно и без фанатизма.
Во Франции, кстати, такой предмет отменили, и запретили приходить в учебные заведения в хиджабах или публично показывать крестики. Но все равно, хорошо, что это возрождается в России.
– Как вы думаете, нужно ли возрождение дворянства в России?
– Я до сих пор не могу понять: зачем большевики уничтожали крестьян, казаков, купечество? Возрождать дворянство, по-моему, надо. Во Франции до сих пор существует дворянство. Почему бы ему не быть в России?
Дата интервью: 2010-03-22
