После выхода в 2007 году скандального фильма «Глянец» Андрей Кончаловский ушел в тень. Но только для того, чтобы три года спустя представить на суд зрителей новую работу – «Щелкунчик и Крысиный король» в модном формате 3D.
– Андрей Сергеевич, вы часто говорите, что российское кино пребывает в упадке, а сами при этом больше 90 миллионов долларов потратили на «Щелкунчика»…
– Какое все-таки важное значение люди придают цифрам! «Ого! 90 миллионов долларов потратил – какие огромные деньги!» – думают некоторые. Но ведь дело-то не в деньгах. Главное, чтобы картина, в которую вложены средства, в итоге взволновала зрителей. Мой «Щелкунчик» – это не блокбастер, а просто большая сказка, где много магии и спецэффектов, способных поразить зрителя. При этом я не устаю повторять, что главным спецэффектом для меня было и остается человеческое лицо. Только с его помощью можно передать всю глубину эмоций.
– А вам не кажется, что нынче в моде только отрицательные эмоции? Согласитесь, большинство современных отечественных фильмов сложно назвать оптимистичными, а режиссеры все на мрачную действительность ссылаются!
– Я не знаю по-настоящему творческих людей, которые не были бы разочарованы в своем времени. Разочарование – это часть искусства. Да и рецепта, как стать счастливым, не существует в принципе. Как для творческого человека, так и для обычного.
– А вас что сейчас разочаровывает?
– Не что, а кто – Тарантино. Когда художник нам показывает в своих картинах, как хлещет кровь, то я испытываю сожаление оттого, что такой великий мастер перестал чувствовать людей.
– Может быть, Тарантино просто удовлетворяет потребности киноаудитории?
– Да, сегодня рынок стал доминировать над искусством. Взять хотя бы живопись. Можно, уж простите за слово, «впендюрить» вам в головы, что некто – великий художник. И вы будете разглядывать его картины, ничего не понимать, но бояться сказать, что это все ерунда, обман. А сказать – это надо быть либо очень наивным, либо очень наглым.
– А вы, Андрей Сергеевич, все киноновинки отслеживаете?
– Честно говоря, у меня нет желания смотреть все фильмы, которые сегодня выходят на экраны. Зато я периодически пересматриваю те картины, что когда-то сделали меня и человеком, и режиссером. Это ленты настоящих классиков кино – Куросавы, Феллини…
– Как думаете, вас или вашего брата Никиту Сергеевича потомки когда-нибудь назовут классиками кино?
– Про себя мне сложно говорить. А что касается Никиты, то он замечательный режиссер, талантливый артист. У него бывают свои подъемы и провалы, как у любого художника, свои отчаяния и заблуждения.
– Это вы «Утомленные солнцем-2» считаете заблуждением?
– Никита Сергеевич – устойчивый товарищ. С него все как с гуся вода, он всегда убежден в своей правоте, настоящий боец. И я думаю, что травля – иначе это назвать нельзя – была связана не с самим фильмом «Утомленные солнцем-2», а с его работой на посту руководителя Союза кинематографистов. Многие наши кинодеятели не захотели слушать нотации, каким должно быть кино. И они ушли.
– Вы как-то сказали, что больше всего на свете любите учить своих детей и учиться сам. Чему вы научились за последнее время?
– Я учусь всему. Я стараюсь понять, почему русский человек может построить ракету, но не в состоянии смастерить «Жигули»? Или почему в русской армии в мирное время служить намного опаснее, чем, скажем, в американской? И это при том, что мы войны не ведем. Почему у нас такая богатая страна и такие бедные люди? Почему русские не умеют считать деньги? На это у меня есть свое мнение.
– Поделитесь?
– Одни не считают потому, что у них попросту нет средств. Другие – потому, что у них средств слишком много. Своих детей, Марию и Петра, учу понимать свое место в мире. Надо осознавать, что ты можешь многое, но при этом не забывать давать самому себе строгую оценку. Мы всегда хотим, чтобы нас оценивали другие. Потому что хвалить себя гораздо проще, чем ругать. Я хочу, чтобы мои дети это поняли. На мой взгляд, понимание этих истин и делает человека свободным.
– Вы ощущаете себя таковым?
– Для свободы нужно постоянно прилагать усилия, стремиться к чему-то. Абсолютно благоприятные условия создают себе животные. Если в такую идеальную среду попадет человек, то он расползется, наберет 106 килограммов и будет только есть да справлять нужду. Я всегда говорю своей супруге Юле, что если нам дать всевозможную еду, диски, музыку, поместить в капсулу и сказать, что на Землю мы никогда не вернемся, то долго не проживем. Потому что мы не животные, а люди.
Дата интервью: 2010-08-02
