Сын председателя госдумы, известный телеведущий пробует заняться политикой. В интервью он рассказал о съемках в скандальном фильме свадьбы порнозвезды Елены Берковой, почему считает активистов «Молодой гвардии» боевиками, и чем он лучше всех, по его мнению, российских политиков.
– Дмитрий, на выборы собираетесь? Если да, то куда – в ЗАКС или госдуму?
– В ЗАКС Ленобласти. Мне поступало несколько предложений от «Единой России», правда, от комментариев по этому поводу они отказываются. В праймериз участвовать отказался принципиально, потому что конечный список будет формироваться съездом партии, и не факт, что он будет таким же, как и результаты праймериз.
– Получается, что это был фарс?
– Как сказать… Мой знакомый Саша Холодов участвовал в нем, и сказал мне еще до объявления итогов: «Я пройду». «Ты в какой стране живешь? – спросил я у него. – Неужели ты не понял, для чего тебя вообще позвали?». «Мне обещали». Пришлось объяснять, что такое выборы: «Тебе придется тратить на предвыборную думскую кампанию деньги. Не на взятки, а именно кампанию. Примерная ее стоимость может равняться 50 млн рублей. Это и агитационная работа, и работа «в поле», и другие мероприятия. У тебя есть на это деньги?». «Нет, – сказал он. – Но ведь партия поможет».
Я являюсь председателем комиссии по молодежной политике. С протянутой рукой прихожу в питерское отделение партии, прошу: «Дайте мне на акцию какие-нибудь шарфики для волонтеров. Дайте хоть какой-нибудь плакат с символикой партии». Не дают.
Пока не пришел к Тюльпанову, и не рассказал ему об акции «Собери ребенка в школу». Цель акции была двойная: не просто собрать какие-то канцелярские принадлежности со школьников, а привлечь внимание к проблеме благотворительности». Мы договорились с гипермаркетом средней ценовой категории «Лента», на входе стояли волонтеры и говорили людям: «Мы у вас ничего не просим сейчас, но если вы хотите помочь детям из детского дома, то можете купить, и оставить на выходе».
Тогда мы собрали столько вещей, что двухкомнатная квартира моего заместителя была завалена ими под самый потолок. Я был приятно удивлен. Люди покупали не только карандаши и тетради, но портфели по две-три тысячи рублей. Потом развозили все это по детским домам.
Мы с добровольцами из молодежной комиссии совместно с ассоциацией блокадников открыли в нескольких районах пункты «Бабушка-онлайн». В них пенсионеров учат пользоваться компьютерами и интернетом бесплатно. Пенсионеры устраивают конкурсы, пишут электронные письма, сидят в социальных сетях. Все это, сказал я Тюльпанову, мы делаем под брендом «Единой России», а она ни в чем не помогает нам.
– Так пообещал он вам шарфики дать?
– Разговор был в июне, уже сентябрь, ответа пока нет.
– Два года назад вы уже участвовали в выборах – муниципальных. После них в одном интервью признавались, что отец, узнав, кто ваши соперники, порекомендовал поменять номер телефона. Это было вызвано какой-то опасностью?
– Перед тем, как я подал документы в избирком на регистрацию, у меня не было никаких советов с отцом. Я был удивлен, когда узнал из прессы, что он поддерживает меня. Потом мы созвонились, он спросил о других кандидатах в округе. Я рассказал ему, что меня вызывали на разговор в исполком партии, там присутствовало несколько человек, и один из них настоятельно рекомендовал «не лезть в эту историю».
– Он был членом исполкома?
– Нет. Это Александр Зарагацкий, руководитель аппарата Тюльпанаова.
– Если он не член исполкома, то что он там делал?
– Там присутствовал еще председатель исполкома Дмитрий Юрьев, депутат Риммер, который и гарантировал мне статус-кво. Я стал объяснять Юрьеву, что не являюсь членом партии, и что у меня только один начальник, он в Москве. Я могу принять иное решение, посоветовавшись с ним, как с отцом. В этом кабинете для меня начальников нет.
– Отец порекомендовал вам поменять номер телефона после этого разговора ?
– Когда он позвонил мне, я рассказал ему, что за округ, где я выдвинулся, и почему пошел именно в него. Когда сказал, что действующий депутат в округе является дальним родственником Зарагацкого, отец сказал, чтобы я поменял номер.
– Чем вызвана такая тревога у председателя партии по отношению к начальнику аппарата лидера питерских единороссов?
– Я не сказал, что они такие или не такие. Смысл слов отца был таков: лучше перестраховаться. Он всегда мне говорил: «Ты человек доверчивый, и тебя могут использовать в своих целях». Впоследствии так и случилось, потому что открытой поддержки от «Единой России», как не член партии, я не получал. Но мне тонко намекнули: максимум, что мы можем сделать – пропустить тебя. Это не были угрозы, это был полунамек.
– Как понимать «пропустим»?
– Понимать можно так: «Ты пройдешь, а твои не пройдут. Тебе в депутаты идти смысла нет, потому что один ничего не сделаешь». Я ответил, дескать, надо посмотреть результаты выборов. У меня были свои люди в муниципалитете, и они поставляли информацию, как будут противодействовать мне действующие депутаты.
Один из них рассказал мне, каким образом происходит распил местного бюджета по статьям благоустройства . В своих агитационных материалах я обещал, что не дам украсть по этой статье на тот период, на который меня изберут.
– А из других статей бюджета можно?
– Благоустройство самая большая статья. Есть еще социальные статьи, с них невозможно украсть, потому что над ними тотальный контроль. В благоустройстве, думаю, воровали все время. Ничего не стоит написать, что урна по двести рублей будет стоить бюджету пятьсот, а разницу положить себе в карман.
Выборы я проиграл. Но вот что интересно. По докладам своих наблюдателей я шел третьим, но ситуация изменилась в течение перемещения протоколов с участков в избирком.
Потом мы встретились с корреспондентом журнала «Город 812» Антоном Мухиным, и он попросил меня прокомментировать в интервью прошедшие выборы. «Ты не боишься реакции?» – спросил я. «Она будет в любом случае». Она была – все депутаты ЗАКСа ходили с номером журнала с моим интервью.
– Удивительно, как быстро после вашего интервью Тюльпанов приглашает вас на встречу. Журналисты месяцами ждут интервью с ним, а тут некий гражданин делает заявления о бюрократизме партаппарата, и ему срочно назначается аудиенция. Почему такое внимание?
– Я не буду говорить про Тюльпанова, скажу про других больших чиновников, имеющих большой аппарат в виде пресс-служб. Люди подобного ранга очень боятся федеральных СМИ. После публикации интервью в «Городе 812» Тюльпанову позвонили из «Коммерсанта», а накануне я дал этой газете развернутое интервью. Меня пригласили для беседы в ЗАКС, где было сказано, что никто не вставлял палки в колеса, что партия старалась помогать, и во всем виновато руководство района.
Я могу сказать, что господин Хмыров (бывший глава Фрунзенского района. – А.М.) позвонил мне за два дня до выборов, и сказал такую фразу: «Дима, поезжайте в избирком. Вам там надо договориться». Я внук контр-адмирала, мой дед никогда не позволил бы себе произносить такую фразу. А тут высокий офицер (Хмыров тоже контр-адмирал. –А.М.) намекал мне, чтобы я ехал и договаривался. Кроме ошибок в заполнении подписных листах, у меня больше не было проблем.
– В партию вы все-таки вступили?
– Да, после встречи с Тюльпановым. Тогда я ему сказал: «Вадим Альбертович, вам сейчас надо сделать красивое лицо при плохой игре. Вы можете мне говорить, что виновата районная администрация, но если это так, то это прямое неподчинение партийной линии. Если вы говорите, что была дана команда помогать мне, или не мешать, а произошло обратное, то с точки зрения партийной дисциплины партия должна сделать выводы». Мне было сказано, что выводы сделаны.
– Теперь вы, уже в партии, продолжаете бороться с бюрократизмом?
– Конечно.
– Успешно?
– Моя комиссия работает лучше всех.
– Но вы же только что говорили, что вам шапочки с партийной символикой не дают.
– Дело не в этом. У молодежной комиссии есть название – «Молодежь «Единой России», это идет вразрез с «Молодой гвардией». Мы некий волонтерский актив партии, мы взяли под свое крыло несколько волонтерских организаций, которые делают дело. Проводим акции, правда, когда просим проанонсировать их на партийном сайте, не всегда делается.
– Та же бюрократия?
– Так мы же что-то делаем в отличие от МГЕР. В каком бы сепаратном мире с МГЕР я не был, но то, что они делают, это курам на смех.
– В списках на праймериз «Единой России» было несколько «детских» фамилий. Вы считаете, нормально, когда дети известных чиновников или депутатов идут в политику? Дети известных артистов тоже пытаются идти по стопам родителей, но не всегда это получается.
– Также можно сказать, что вряд ли получится хороший токарь из сына токаря. Все зависит от личных качеств.
– Значит, вы считаете это нормальным?
– Ненормально, когда пропихивают. Меня многие знают, как человека, который никогда не просил помощи у отца. Все решения я принимал самостоятельно. Может, только к его советам прислушивался. Вступление в партию и участие в муниципальных выборах с ним не согласовывал. Мы советовались, но это не пропихивание, хотя существуют дети федеральных чиновников, которые по щелчку пальца оказывались на таких местах, где мне было бы стыдно.
– Вы говорите о молодежном активе партии, но ведь есть еще «Молодая гвардия», «Наши». Сколько молодежных крыльев может быть у партии? Почему вы дистанцируетесь от МГЕР?
– Мы не крыло. «Молодая гвардия» – молодежная организация, которая занимается уличной работой.
– Как боевики?
– Практически да, можно и так сказать. С ними все понятно, как и с «нашистами». Они нужны в период выборов, еще каких-то акций. Но есть ли польза для молодежи, когда она выходит на акции под знаменами «Единой России», не понимая смысла акции?
В принципе, работа с молодежью заключается не только в том, чтобы одевать ее в партийную символику. Главное, чтобы у человека что-то откладывалось в голове. Надо генерировать идеи и реализовывать их.
Мы мониторим другие молодежные организации, и пытаемся работать не в русле пиара «Единой России», а гражданской позиции по отношении ко всему.
– Тогда, может, вам и не нужна «Единая России»? Может, работать автономно, не примыкая к политической партии?
– К сожалению, в некоторых учебных заведениях сторонние организации не пускают. Есть монополия партийной принадлежности. Бренд «Единой России» в определенной мере играет роль для чиновников образования.
– А идеология не играет?
– Так ее же нет
– И у «Единой России» тоже?
– Четко сформулированной нет.
– Как вам идея Навального про партию воров и жуликов?
– Считаю, что это большой пиар-проект определенных людей. Дело в том, что он на шестьдесят процентов опаздывает от действий антимонопольной службы. Он публикует материалы дел, по которым уже начаты разбирательства. А то, что в нашей стране воруют, думаю, для людей небольшое открытие.
– Ваша идея о создании молодежного парламента в Петербурге, не нашла поддержки ни у одной молодежной организации других партий…
– Потому что некоторые члены «Яблока» или коммунисты сначала говорят, а потом думают. Когда я предложил всем партиям войти в молодежный парламент, мне было сказано, что он не будет наделен никакими полномочиями, и у него не будет власти. Тогда я спросил: «Вам мало того, что у вас будет площадка для обсуждения своих проблем?». Мне снова стали говорить, что необходим статус. Проще говоря, им были нужны корочки. Вот что обидно…
Мне понадобилось два с половиной года, чтобы зарегистрировать молодежный совет при комиссии ЗАКСа по социальным вопросам. Он существовал до этого виртуально шесть созывов, кто-то там собирался, что-то обсуждали, но именно нам удалось получить право на законный совещательный голос. После этого у нас началась борьба за количество членов совета. Мне было обещано пятьдесят человек, но потом урезали до 25.
– На работу вашего совета будут выделяться деньги из бюджета?
– Нет. Вообще. Да и не дали бы. Они не могли понять, зачем мне нужна эта комиссия без бюджета.
– У вас была странная фраза про сепаратный мир с «Молодой гвардией». Как вы думаете, зачем нужна эта организация в нынешнем виде? То, что они делают на акциях с политическими противниками, у приличных людей вызывает отвращение.
– Идея МГЕР была в попытке воссоздать подобие пионерской организации. Я стоял у истоков санкт-петербургского отделения «Молодой гвардии», и на своей заре она занималась живыми и правильными вещами. Мы выезжали, например, на уборку в Старую Ладогу. Это действительно было похоже на пионерскую организацию, но не в смысле бабушек через дорогу переводить.
– У советских пионеров хотя бы идеологии не так много было.
– Я сам был пионером, и помню, как у нас проводили политинформации. Советские пионеры хотя гимн знали, а сейчас половина народа его не знает. Пионерская организация давала возможность устроить внешкольный досуг, а сейчас просто игра на противоречиях.
– Но мальчикам из МГЕР по 25 лет. Какой уж тут досуг?
– Вот такой у нас народ…У них иногда бывают хоть какие-то тренинги, семинары. Я рад, что они хоть что-то делают, и лично ничего не имею против Алексея Цивилева. Когда брал у него интервью, спросил: «Какая у вас цель в жизни?». Он ответил: «Мечтаю стать депутатом». Очень плохо, что может быть такая мечта. Мне кажется, сначала надо что-то сделать, иметь опыт, дело, которое приносит деньги, а потом стать депутатом. Тут же депутатство самоцель.
Я не подавал заявку на участие в праймериз, хотя мне предлагали это со всех сторон. Отказывался. Потом было предложение от одного депутата: пойти на выборы в Ленобласть. Правда, был еще и намек, дескать, не помешал бы звонок сверху. Я сказал, что звонить никто не будет. «Тогда надо будет пахать». Пахать я готов.
Мне 32 года, и я не так воспитан, чтобы что-то делать по звонку. Для других, наверное, это нормально. Сыну Боярского, считаю, нужно было идти в актеры. Там ему будет проще, он уже когда-то был на сцене. Зачем ему депутатство?
– У вас получается интересная траектория: с обложки почти порнофильма на предвыборные плакаты. Вас самого это не смущает?
– Этот пример доказывает, что я наивный человек в некоторых вещах. И очень доверчивый.
Эта история в какой-то степени сыграла и в плюс. Я был приглашен на свадьбу Елены Берковой свидетелем со стороны жениха. Даже не задумывался, что продюсер Берковой решит сделать так, что на эту свадьбу придут не к ней, а потому что там был я. Когда мы приехали из ЗАГСа, открыв дверь свадебного лимузина, увидел огромное количество прессы. Благо, что свидетельница отпихивала всех от меня. В тот вечер я выпил всего один бокал шампанского.
– Вы не знали, что Беркова порнозвезда?
– Я знал человека, который женился на ней. Он взрослый человек. Когда мы с Александром Абдуловым спрашивали его: «Ты понимаешь, что это клеймо ты не смоешь никогда? Это не проститутка с улицы», он отвечал: «Что я могу сделать? Я люблю ее. Я человек старый, и готов оберегать ее, если она готова строить со мной свое будущее». Поэтому я и принял его приглашение на свадьбу.
– У вас обложка фильма тоже будет клеймом на всю жизнь…
– После того, как фильм появился в продаже, мне позвонил знакомый журналист: «Я разочарован». «Почему?». «Потому что нет порнухи с тобой». В фильме действительно снята свадьба – голуби, ЗАГС, банкет, и в конце пятиминутная нарезка порнографии с участием Берковой. Продюсер фильма сделал хороший пиар, фильм назывался « Брачные игры на Неве, или Елена Беркова выходит замуж». В главных ролях были указаны участники свадьбы, в том числе и я. Кадр, где я машу вслед уезжающей машине, перемолотили все интернет-издания.
– И охота вам после этого заниматься политикой? Может, для вас это бизнес?
– У нашей семьи он есть, и он был еще до того, как Борис Грызлов стал известен в России. Это бизнес, к которому не придраться, как к бизнесу Матвиенко. Это образование – Открытый национальный институт. В нем нет никаких миллиардов. Не примите за пафос, но наша семья умеет жить по средствам. Нам много не надо.
Политика мне интересна. Когда в начале двухтысячных попытался заниматься организацией, которая теперь называется МГЕР, но мне это не понравилось. Тогда стал организовывать разные мероприятия. Впоследствии меня пригласили работать сначала на один телеканал, потом на второй. Мне это интересно, и я стратегически продумал путь лучше, чем все российские политики вместе взятые. Я попытался понять журналистскую кухню. Политик, обладающий хотя бы минимальными знаниями о ней, и умеющий разговаривать с журналистами, обладает самым хорошим оружием. Наши политики сначала хотят стать политиками, а потом думают: как же работать с прессой? Они не понимают, как она работает, и обижаются на нее, когда сами ведут себя неправильно по отношению к ней.
Моя мама большая поклонница социальных сетей, и часто любит сидеть «в контакте», играет в приложениях. Недавно она сказала мне: «На днях играла в стратегию, и мальчики, которые были моими «союзниками», видя, что ты у меня в «друзьях», спрашивали: «А это правда, тот самый Дима из телевизора?». Не Грызлов, а именно – из телевизора». Знаешь, мне было приятно».
– Согласитесь, что профессия должна кормить. Вы закончили академию госслужбы, но, кажется, не работали чиновником?
– Некоторое время работал в комитете по финансовому мониторингу в Северо-Западном управлении. Это был период, когда этой службой руководил Виктор Зубков. За глаза этот комитет называли «финансовой разведкой».
Проработал там недолго. Мне не понравилось.
– Зачем же тогда учились на госслужащего?
– Изначально учился в институте культуры и искусств, на режиссерском факультете. Но дело в том, что я достаточно рано женился, в восемнадцать лет, и всегда считал себя независимым человеком, никогда не брал денег у родителей. Моя жена была ровесницей, и ей хотелось красиво выглядеть. Поэтому институт пришлось бросить на втором курсе. Тогда у нашего Открытого института появилось свое помещение, и я попросил у мамы дать мне несколько комнат. Вместе с двумя одноклассниками мы открыли сначала обучающий компьютерный центр, впоследствии он разросся до интернет-кафе. Правда, он был больше похож на досуговый центр, в нем собирались местные ребята, играли на компьютерах.
– У «Единой России» есть предвыборный слоган «Вместе победим». Кого собирается победить ваша партия?
– Я думаю, что это придумал плохой пиарщик, как и Народный фронт. Сегодня это модно.
Знаете, недавно моя приятельница попросила меня написать небольшое эссе на тему: что бы я хотел изменить в этом мире? Я написал про «Единую Россию», про то, как общаясь с представителями оппозиции говорю им: «Если вы так хотите, чтобы «Единая Россия» была уничтожена и развалилась, то вступите в нее».
– Чтобы разваливать изнутри?
– Да. Или сделать ее лучше массовостью.
Я не понимаю тех, кто призывает не ходить на выборы. Чиновнику проще сфальсифицировать результаты выборов, когда на них никто не придет. Когда же придут все, то это сделать сложнее. Наблюдатели сначала увидят толпу на избирательном участке, потом несовпадающие данные, а глаза людям не завяжешь. Вот это и будет крах «Единой России».
Но мне кажется, что люди должны понять, что, по сути, оппозиционные партии такие же «Единые России», только в зачатке. Ничего не изменится, если они придут к власти.
– Какой вы оптимист.
– Спросил как-то у представителя компартии: «Если вы станете депутатом, отмените мигалки?». «Так она же положена мне», – отвечает он.
Сначала должен поменять менталитет у людей. А сколько лет он будет меняться?
Дата интервью: 2011-08-12
