"Я же музыкант, композитор, и для меня важно создавать форму в политике. А что форма в политике? Это – начало, процесс и финал"- говорит дипломат, окончивший консерваторию. О том, почему он не считает политику грязью, вопросах признания геноцида армян и роли армян в истории России он рассказал в интервью "НИ".
– Армен Багратович, будущий год в России объявлен годом Армении. Большинству россиян это сочетание слов кажется непривычным. Скажите, в Армении уже привыкли к тому, что Россия стала заграницей?
– Нет, к этому привыкают с трудом, потому что армяне Россию и другие зарубежные страны ставят в разные плоскости. Франция и Америка для армян заграница, а Россия – это другая категория. Россия для армян стала родной страной.
– Потому что вера одна?
– Не думаю, что только поэтому. Очень много армян жили в России, и можно сказать, что у нас почти одна ментальность. В отношениях России и Армении нет ничего отрицательного, если что и есть, то только исключительно положительное.
– Как тогда объяснить, что в Ереване открылось представительство НАТО?
– Пусть никого в России это не пугает. Не думаю, что это негативный шаг в сторону России и в ущерб нашим отношениям. У нас с Россией есть общие интересы, и мы всегда о них консультируемся. Если Россия делает какие-то шаги в сторону Евросоюза или НАТО, то почему бы Армении не сделать такие же шаги? Мы суверенное государство и стараемся не отставать от тех процессов, которые происходят в современном мире. Могу лишь сказать, что сегодня интересы Армении и России полностью совпадают.
– Некоторые члены СНГ сегодня резко критикуют само содружество и говорят о целесообразности его существования. Что скажете вы по этому поводу?
– То, что СНГ изжило себя как форма, очевидно. Нужно находить новые формы. Форма СНГ во многом существует благодаря советской инерции. Мне кажется, что пора искать новые интересы и создавать новую экономическую базу.
– От некоторых участников СНГ слышны в адрес России упреки в империализме. Вы согласны, что во внешней политике России есть нотки империализма?
– Нет. В Армении очень субъективно относятся к России – там её очень любят. Думаю, что вы сами убедились бы в этом, побывав в Армении и пообщавшись там с людьми.
– Одна моя знакомая, побывав в этом году в Ереване, призналась мне: «Такое ощущение, что там остановилось время. Ничего не изменилось».
– Она, наверное, имела в виду, что там люди до сих пор относятся друг к другу по-доброму.
– И на эти отношения никак не повлиял оскал капитализма? Вы же видите, насколько другими стали люди в той же Москве.
– Конечно, что-то есть похожее и у нас, но не в таких жёстких формах и не в таких масштабах. Но, слава Богу, что это есть.
– Почему?!
– У нас теперь стали уважать собственника. Капиталистическая система в нашем обществе всё больше развивается.
– В России, наверное, больше половины населения так и не привыкли к ней. А у вас?
– Научились. В советское время мы все ненавидели богатых людей. Если ходили в гости к кому-то, у кого в доме была одна кровать и один шифоньер, то потом восхищались: «Ах, какой хороший человек!» Но уже 15 лет в Армении капиталистическая система, и люди научились уважать собственника. У нас уже почти вся промышленность приватизирована. Если у вас в России только-только начинается реформа ЖКХ, то у нас она состоялась.
– При коммунистах темпы роста сравнивали с 1913 годом, сейчас сравнивают с 1985 годом. Скажите, насколько восстановилась экономика Армении после развала СССР?
– Не думаю, что в советское время была продвинутая, как сейчас говорят, экономика. В то время какие-то детали для заводов в Армении делались в Куйбышеве, Прибалтике или в Иванове. Сейчас, конечно, проблемы тоже есть. Почти все крупные заводы, которые мы в счёт долга передали России, стоят, нельзя сказать, что они встали на ноги.
– Наверное, влияет и то, что Армения до сих пор находится в блокаде?
– Конечно.
– А из каких стран идут самые большие инвестиции?
– Самый крупный инвестор – Россия. Армении помогают и США, и другие европейские страны. К Армении ещё и потому такое внимание, что в лоббировании её интересов колоссальную роль играет армянская диаспора. Армян в Армении меньше, чем в диаспорах вне её.
– Армения – мононациональное государство?
– Да, так было всегда. Почти 95 процентов населения – армяне. Но, знаете, от нас никогда не уезжали люди других национальностей, как это было в среднеазиатских республиках. Никогда.
– Проблема Арцаха (Карабаха. – А.М.) до сих пор остра?
– Она актуальна.
– Как и проблема признания геноцида армянского народа?
– Да. Но эта проблема решается. Есть кое-какие сдвиги. Эту тему обсуждают наши президенты, министры иностранных дел, сопредседатели ОБСЕ. Это очень сложная проблема, надо находить пути компромиссов, чтобы прийти к общему знаменателю.
– Позиция Израиля остаётся прежней?
– В Израиле считают, что холокост был самым крупным проявлением геноцида в мире, а потом идёт армянский геноцид. Это позиция Израиля, и этого никто не отрицает. В любом случае геноцид – это предупреждение всему человечеству.
– Почему Турция так противится признанию этого факта? Только из-за материальной стороны вопроса?
– Тут дело не только в материальном вопросе, тут есть и моральная категория. Мне кажется, надо иметь силы принимать такое решение. Тут есть и проблема милосердия… Но должен сказать, что эта проблема прежде всего историческая, а не межконфессиональная. Мы хотим дружить с Турцией, но прежде надо поставить все точки на «i».
– Когда в России вспоминают Армению, то почему-то в памяти всплывают Хачатурян, Бабаджанян и коньяк…
– Не только это, можно вспомнить и то, что армяне живут на территории России с ХI века. В храме Василия Блаженного на Красной площади один из приделов посвящён армянскому католикосу. В русской армии только среди высших военачальников было 126 армян. Армяне всегда в истории России играли исключительно положительную роль. До сих пор армянская диаспора в России самая большая в мире – больше двух миллионов.
– Чем будет интересен Год Армении в России?
– Он, без сомнения, будет интересным. 22 января в кремлевском дворце состоится его торжественное открытие. В течение года будет проведено много различных мероприятий, в том числе и бизнес-форумы. Нам просто необходимо сейчас развивать межэкономические отношения.
– Чем Армения может быть интересной для российских инвесторов?
– Тем, что мы, прежде всего, создаем для них самые благоприятные условия. Прошедший год России в Армении показал, что у российских предпринимателей есть большой интерес к нашей стране – к нам приезжали предприниматели не только из Москвы и Петербурга, но и из других регионов России. Думаю, что в 2006 году будут подписаны договора о сотрудничестве между Арменией и российскими регионами.
Вы верно заметили про существование блокады, она очень тормозит развитие этих отношений. Отсутствие железнодорожного сообщения между Россией и Арменией – это большой минус. Транспортные расходы от морского сообщения только увеличивают себестоимость товаров. Сейчас идут переговоры с Грузией и Абхазией о возможности открытия железнодорожного сообщения. Надеюсь, что оно будет открыто в ближайшем будущем, и тогда товарооборот будет сразу заметно увеличен.
Если говорить о культурных мероприятиях Года Армении, то самым заметным будет выставка сокровищ армянской церкви в Эрмитаже, многие экспонаты этой выставки относятся к VII веку. После Эрмитажа она будет показана и в Москве. Будут и выставки армянских художников, гастроли наших театров и музыкальных коллективов.
– Многие киностудии бывших союзных республик после распада СССР почти прекратили существование. А какова судьба «Арменфильма»?
– Сейчас у студии появился собственник и, насколько мне известно, «Арменфильм» налаживает отношения с «Мосфильмом», они будут снимать совместные фильмы.
– Вы закончили консерваторию по классу композиции. Музыку до сих пор пишете?
– К сожалению, сейчас на это нет времени. Теперь я больше пишу дипломатическую музыку, это тоже своеобразные ноты. К тому же я уже очень давно в управлении, а чтобы писать музыку, надо иметь свободное время и жить в её атмосфере.
– Дружите с кем-нибудь из музыкантов?
– Конечно. Мои близкие друзья – Володя Спиваков и Мстислав Ростропович. Я общаюсь с ними.
– Какие-то потрясения, как у профессионала, были в последнее время?
– Мне очень понравилась прошлогодняя постановка оперы «Болт» Шостаковича в Большом театре. Очень сложная и очень современная музыка. Мы смотрели эту оперу вместе с Шарлем Азнавуром, ему она очень понравилась. Он, кстати, приедет в Москву на открытие Года Армении в России.
– На фортепьяно сами что-то играете?
– Иногда. Для души. Лёгкую мелодию. Самая любимая, наверное, «Элегия» Бабаджаняна.
– Вы лирик?
– Я сам заставляю себя быть таким, чтобы отдохнуть.
– Многие политики утверждают, что политика – это грязное дело. А что скажете о ней вы, пришедший в политику из культуры?
– Я не считаю, что политика – это грязь, грязь есть везде и всюду. Политика – это культура, и я отношусь к ней именно так. Политика – это человеческие отношения, и я испытываю радость от удачи добиваться в них цели.
– А как же интерес?
– Я думаю, что настоящая политика – это проявление культуры.
– У вас получается?
– Думаю, что да. Я же музыкант, композитор, и для меня важно создавать форму в политике. А что форма в политике? Это – начало, процесс и финал. Просто политики любят процесс, и для них неважно, во что он выльется. Я же люблю законченную форму, и когда добиваюсь её, то получаю удовольствие.
Дата интервью: 2006-01-14
